понял. Что долго не мог решится, но теперь у него на руках необходимая информация, и всё для него встало на свои места. Надеюсь, ты понимаешь о чём это говорит.

Моя голова закружилась. Что за бред…

— Нет… нет, я не понимаю…

— Тогда я повторю. Отпусти его. Отпусти, пока для вас обоих это не закончилось громким и скандальным разводом.

Глава 57

Если бы он мог себе это позволить и если бы предугадал события вчерашнего вечера, к чертям отключил бы телефон, чтобы внешний мир до них не добрался на своих условиях.

Чтобы они просто на время забыли о его существовании за пределами их спальни.

Но охота на Алексеева не прекращалась. С Игнатьевой тоже ничего не решено. Презентация бренда уже на носу. Внешний мир не собирался делать им поблажки.

Поэтому Ильмин позвонил ему на рассвете, когда утро едва-едва занималось.

Он сам его об этом просил — звонить в любое время суток, всегда, если появится действительно важная информация.

Телефон, настойчиво загудевший на прикроватной тумбочке, безжалостно выдернул его из крепкого сна.

Герман едва слышно чертыхнулся и выбрался из постели, стараясь двигаться как можно более осторожно, чтобы не разбудить жену.

Всё вокруг до сих пор выглядело нереальным. Особенно воспоминания о минувшей ночи.

Произошедшее ещё придётся осознать и переварить. Переварить тот простой факт, что они друг без друга не смогут…

— Слушаю, — он вышел в смежную со спальней комнату с гардеробной и, прижав телефон к уху плечом, натянул на себя домашние штаны.

— Герман Александрович, кажется, есть.

Он выпрямился, перехватил телефон поудобнее. Сердце забилось быстрее.

— Кажется?

— Не хочу раньше времени хвалиться и утверждать, что мы его сцапали, но на след совершенно точно напали. Он должен тут появиться через пару часов. Забрать какие-то важные вещи, если данные моего источника верны. Адрес я вам уже скинул. Что будем делать?

— Поздороваемся и поговорим.

Ильмин хмыкнул:

— Принял. Я ребят подтяну. Вас когда ждать? Езды от вашего дома до места назначения — минут сорок.

Герман отнял телефон от уха, взглянул на часы.

— Жди в ближайшее время. Я сейчас заеду кое-куда, а оттуда — прямиком к вам.

Сейчас заставить себя не вдавливать педаль газа в пол у него вряд ли получится.

Лиля бы не одобрила.

Он невольно улыбнулся этой простой и очевидной мысли. Скосил взгляд на полуприкрытую дверь в спальню, где спала супруга.

— Вы его, главное, не спугните.

— Обижаете, Герман Александрович, — усмехнулся Ильмин. — Отработаем филигранно, вот увидите.

— Очень на это надеюсь.

И дальше весь его день напоминал какую-то сумасшедшую гонку. И гонка эта обошлась не без препятствий.

У него оставалось время прояснить ситуацию с Игнатьевой. Как удачно всё совпало бы, вылови он её перед беседой с Алексеевым — её неожиданным знакомцем.

И раз уж Марина так и не вышла на связь, он знал, у кого стоит поинтересоваться на предмет её внезапной пропажи.

— Герман?.. — мать в шёлковом домашнем халате и со всклокоченными волосами смотрела на него, будто видела перед собой привидение. — Что ты тут…

— Доброе утро. Вы что-нибудь слышали об Игнатьевой?

Он наверняка вытащил её из постели, но Германа это сейчас не слишком-то волновало. У него не было времени на извинения и расшаркивания.

Мать отшагнула от входной двери, всё ещё пытаясь прийти в себя:

— Может, зайдёшь? Ты… о Марине?

Он покачал головой, предпочитая не переступать порог. Тем более что был почти уверен — отец дома. Видеться с ним у него сейчас никакого желания не было.

— О Марине.

— А что случилось?

— Она не вышла вчера на работу. Дозвониться до неё я не смог. Поверхностные поиски ничего не дали. Ты ведь каждый день с соседями своими общаешься. Не может быть, чтобы Игнатьева ничего тебе не говорила.

Их земельные участки были через забор, и мать частенько шутила, что огораживаться не стоило, всё равно жили как одна большая семья. Во всяком случае ей это так рисовалось.

— Нина… Нина вчера ничего мне не говорила.

— Она при тебе с ней не говорила? Марина ей не звонила?

Мать покачала головой, и на её лице всё чётче проступала тревога.

— Ты думаешь… думаешь, что-то могло случиться?

Да. Эта дрянь пыталась мне жизнь поломать. Самое время за это ответить.

— Понятия не имею. Узнай, будь добра, сегодня у своей подруги, куда её дочь подевалась.

Не ломиться же к ним в шесть утра на порог, выясняя такие подробности. Тем более, что он не мог быть уверен, что Игнатьева поставила родителей в известность о своём исчезновении.

В том, что с Игнатьевой что-то могло случиться. Ему почему-то не верилось. Никак не мог вообразить её себе жертвой обстоятельств.

— Так о ней переживаешь? — видимо, мать уже достаточно пришла в себя, чтобы начать задавать вопросы.

— Спать не могу, — бросил он саркастически. — Мне очень срочно нужно с ней поговорить. Очень, понимаешь?

— Знаешь, с кем ещё тебе стоило поговорить? — она сложила на груди руки.

Конечно, она намекала на отца.

Но он не собирался заводить этот пустой разговор. Свои требования он уже выдвинул. Пусть отец сам решает.

— Знаю, — он отступил от двери. — Как раз этим в ближайшие сорок минут и займусь.

И спустя указанное время уже выходил из авто, жал руку Ильмину и его подчинённым.

— Порадуй меня, — Герман вглядывался в лицо своего начбеза, уповая на нужный ответ.

И он его получил.

Ильмин кивнул и усмехнулся.

— Можем приступать, шеф. Наш неуловимый беглец Алексеев пять минут назад прибыл на место.

Глава 58

Запугивать, играть у жертвы на нервах, подавлять и доминировать у него в планах не числилось.

Ему нужна информация, а все эти игры мускулами уже давно не стояли у него в приоритете. Не сейчас, когда самой важной вещью в жизни для него была истина.

К чему бряцать своим всемогуществом, когда женщина, для которой ты старательно распушаешь свой хвост, ускользает у тебя из рук. И не в поиске виновных дело. Какая разница, кто виноват, если последствия катастрофичны? Если тебе здесь и сейчас необходимо сделать всё и даже больше, чтобы предотвратить эту катастрофу.

Их сумасшедшая ночь вдвоём могла в одинаковой мере знаменовать две противоположные вещи: и надежду на будущее, и прощальную близость.

Секс ещё никогда не выступал гарантией сохранения отношений. Особенно в их запутанном случае.

Поэтому в апартаменты Алексеева они вошли без театра и помпы.

Герман даже пообещал себе не рукоприкладствовать. По крайней мере до тех пор, пока