прямо на станции и результирующие данные передавать непосредственно на исполнительные органы или на Землю.

Во всех этих случаях за экипажем должна остаться возможность вмешиваться в управление в неожиданных и нештатных ситуациях.

Нет пока методов, с помощью которых можно было бы точно определить оптимальное сочетание таких факторов, как характер операций, проделываемых человеком, общие условия его функционирования и длительность пребывания на борту. Здесь опыт, как ни досадно, идет впереди теории. Тем не менее можно сказать, что сейчас автоматики и «человека» на борту ровно столько, сколько позволяет располагаемый уровень этой самой автоматики при тех задачах, которые ставятся, причем имеется стремление к экономичной оптимальной системе.

Вполне возможно, что оптимум здесь будет сдвигаться в сторону снижения доли участия человека в функционировании космических средств в целом. Имеется в виду: в функционировании средств сегодняшнего дня. На каждом новом средстве эта доля может быть снова достаточно высокой. Лет через 10―15 на борту долговременных орбитальных станций производительность труда космонавтов будет существенно выше. Два человека, скажем, будут управляться с значительно большим комплексом аппаратуры и программой исследований.

Разумеется, современные орбитальные станции с экипажем на борту работают не только на будущие автоматические спутники или межпланетные системы. Если исходить из того, что в будущем в космосе понадобится много людей, а основания для такого утверждения имеются (хотя и не бесспорные — об этом мы поговорим немного позже), то, следовательно, нужно уже сегодня интенсивно выяснять космические возможности человека, накапливать статистику и отрабатывать элементы будущих систем и средств обеспечения жизнедеятельности и функционирования людей в космосе, включая космос открытый.

Подведем некоторые итоги нашим размышлениям. Сейчас мы уже имеем в своем распоряжении средство для длительных полетов космонавтов — комплекс «Салют» — «Союз» — «Прогресс». Он предоставляет нам возможность решения большого количества задач научных и народнохозяйственных. От этого богатства отказываться пока нет никакого резона. С другой стороны, на сегодня автоматические средства в космосе дешевле пилотируемых. Однако применять их можно эффективно лишь там, где имеется достаточная ясность путей и методов решения задач. И еще там, где присутствие человека по каким-либо причинам невозможно.

Там же, где нужно искать — экспериментировать и испытывать, — участие человека резко повышает и эффективность, и, как ни парадоксально, экономичность. Во многих случаях, при многих операциях участие человека еще долгое время будет дешевле создания и применения автоматики. Тем не менее процесс вытеснения человека автоматикой в решении космических задач будет идти вечно.

Сегодня же человек продолжает эффективно трудиться в космосе и для настоящего, и для будущего.

Человечество в космосе

В гостях у американских астронавтов

Пилотируемые космические полеты могут в принципе осуществляться не только на орбитальных станциях, но и на различного рода межпланетных космических кораблях, предназначенных для далеких экспедиций: пролетов, облетов и высадок на другие небесные тела.

Но почему же в принципе? Еще десять-пятнадцать лет назад в сотнях книг и статей можно было прочитать о том, что развитие пилотируемой космонавтики неизбежно идет по пути: орбитальные корабли, станции Луна, Марс и далее, как говорится, везде. С мечты о межпланетных полетах началась космонавтика. С нее начинали свою практическую деятельность создатели первых жидкостных ракет в 20―30-е годы. С мечтой о полетах на Луну, к планетам солнечной системы работали творцы первых спутников и пилотируемых кораблей.

Но вот пришли 80-е годы XX столетия, а межпланетные пилотируемые корабли никуда не летают. Более того, не строятся, и, насколько известно, создание их пока даже не планируется. А между тем конец 60-х и начало 70-х годов прошли под знаком крупного успеха космической техники — созданные в США пилотируемые корабли «Аполлон» с помощью трехступенчатых ракет-носителей «Сатурн-5» совершили девять полетов к Луне с выходом на селеноцентрическую орбиту, в шести из которых были осуществлены посадки специальных аппаратов на поверхность Луны.

В 1970 году мне пришлось побывать в США по приглашению НАСА. НАСА — американская государственная организация, ведущая работы по аэронавтике и космонавтике с центральным аппаратом в Вашингтоне. Она ведет работы через свои организации — центры Джонсона, Маршалла, Кеннеди, Годдарда и другие.

Эта поездка была интересна мне не только потому, что можно было своими глазами увидеть развернутые тогда работы по проекту «Аполлон», но и сама по себе. Она позволяла мне познакомиться с интересной страной, с ее людьми.

Длинный перелет над океаном, пустынные области северо-восточной Канады. Подходим к Монреалю — нас не принимают: погода плохая, а в Нью-Йорк лететь нельзя: если сразу пойдем к Нью-Йорку, то запас бензина перед портом окажется всего лишь на один час, а для аэропорта в Нью-Йорке требуется запас бензина минимум на два часа: часты «большие очереди» на посадку.

Пришлось возвращаться назад и заправляться в Галифаксе.

Во второй половине дня сели в Нью-Йорке. Встреча с американцами в аэропорту. Первый — Френк Борман, командир «Аполлона-8», первого корабля, совершившего полет на орбиту спутника Луны, в то время один из руководителей Центра пилотируемых полетов НАСА в Хьюстоне.

Он будет нас сопровождать до Хьюстона, а дальше нас повезут другие космонавты (американцы называют «астронавты», но по мне, наше название более правильно). Френк Борман, по-видимому, в то время подумывал о политической деятельности, и ему была важна не только известность, но и формирование у возможных избирателей определенного политического образа (своего, разумеется). Насколько можно понять, образ такой: «Мне, космонавту (Борману), удалось с Луны увидеть Землю такой, какая она есть на самом деле — сравнительно небольшой планетой. На такой планете при современных технических возможностях воевать нельзя. Поэтому важно укреплять взаимопонимание, доверие и сотрудничество между странами мира, и, главное, между СССР и США. И мне (Борману) это удается, уже налаживаются контакты, нам доверяют и т. д.».

Мне кажется, именно этим объясняется его инициатива в организации его поездки в СССР и в приглашении нас в Соединенные Штаты. И он считал важным продолжение таких поездок, таких контактов. По-моему, это хорошая инициатива и хорошая политика.

И правительство США тогда активно поддерживало эту инициативу — фактически нашу поездку организовал и обеспечивал государственный департамент в лице заместителя начальника протокольного отдела госдепартамента Билла Кодуса, его сотрудников и целого отряда офицеров безопасности (восемь человек! — представители нашего посольства уверяли нас, что так и нужно в этой стране «решительных, вспыльчивых и вооруженных» людей! — но как же живут бедные граждане?).

На следующий день перелет в Вашингтон — на прием