всей вероятности, эти миры, как гнойные отростки, появляются в том случае, если какая-то проблема человечества не находит своего разрешения на протяжении долгого времени, а этот мир, базирующийся на проблеме, лишь укрепляет ее, делая чем-то само собой разумеющимся. Путешественник, когда находит решение проблемы, следуя дорогой Пути, непроизвольно разрушает эту устоявшуюся связь, и люди могут взглянуть на обыденность как-то иначе. Задуматься.

С другой стороны, это ничего не значило. Казалось, будто бы действие Таблетки счастья из последнего мира никак не отпускало, и волны пофигизма всё больше накрывали юного Путешественника. Он прекрасно осознавал, что проблемы больше нет, но и не понимал, куда ему дальше двигаться. «А что, если это конец? Все проблемы Пути решены, и что дальше? Нет вектора движения, следовательно, я останусь один в добровольной изоляции, а всё новые и новые проблемы будут терзать общество. Или вернутся старые, старое всегда охотней возвращается».

Прерывая мысли нашего героя, в дверь постучали, и Арсений, нехотя закутавшись в плед, поплелся открывать. На пороге стоял всё так же насмешливо улыбающийся китаец, который, не ожидая приглашения, отодвинул хозяина квартиры тростью и проследовал на кухню.

— Ну и как твои успехи, о, великий Путешественник? — произнес он и противно хмыкнул. — Кофе будешь?

— Да вроде, всё нормально, мучает меня один вопрос…

— Вопросы, вопросы, — ворчал Учитель, проходя через комнату, — одни вопросы у тебя, тьфу! Нет, ну досочку ты, конечно, интересную завел, помогает? — С этими словами он скрылся в кухне, и оттуда полились бряцкающие звуки: Учитель готовил кофе.

Этот старик очень нравился Арсению, не в том смысле, что как-то неожиданно в нём проснулись чувства, а совершенно по-другому, по-отечески нравился. Скорее всего, именно такое ощущение подходило к тому, что он испытывал к этому неожиданному провожатому по своей неправильной жизни. Такого человека, как Учитель, надо было еще поискать — наглый и самоуверенный, он шел напролом и, казалось, что ничто не способно его остановить, но одно неверно сказанное слово могло обидеть его очень надолго. Или и вовсе переубедить что-либо делать. Он появлялся и исчезал когда хотел — и вообще неизвестно, чем он занимался всё то время, что был вне стен этой комнаты. Арсений основательно задумался и понял, как мало он знает об Учителе. Фактически — ничего. Он долго медлил, но потом всё же сказал:

— Линь… — это ведь твое имя, верно?

Гроханье на кухне мгновенно прекратилось, но через секунду раздался звук разбившегося стакана.

— Ты не мог этого узнать…

— Еще как мог, мало того, я могу передать тебе привет от человека, которого ты уже давно ищешь. Только пообещай мне, что не растворишься в воздухе после этого.

Из-за дверного проема медленно высунулось лицо Учителя, на котором одновременно отразились испуг, удивление и неподдельный интерес. Кожа его была бледна, как лист бумаги. Он изрек:

— Думаю, это я смогу тебе обещать, давай, удиви меня!

— Тебе настоятельно просил передать привет человек по имени Вяз. Мало того, я долго размышлял над этим персонажем — и сейчас поделюсь своими мыслями. А ты ответишь, только честно, что сам думаешь по этому поводу.

— Договорились… — Учитель грузно опустился на ближайший стул, что с его худющим телосложением было сделать крайне сложно.

— Итак, я думаю, что когда-то давно был один Путешественник, которого звали Вяз, он долго стремился постичь эту науку, и в конце концов это ему удалось. Он открыл дверь в Срединный мир и попал на дорогу Пути, но выбраться по каким-то причинам не смог. И теперь этот грустный герой заперт во всех мирах Пути одновременно — ему не выбраться оттуда, так как в реальности тело его давно погибло, но сознание живет и, как я понял, пытается что-то изменить к лучшему. Правда, пока безуспешно. И теперь, желая поддержать следующего Путешественника, он помогает решать загадки и уничтожать миры, чтобы искупить свою вину, что ли. И погибает в каждом мире, как бы в наказание за свой поступок. Ну как, далек ли я от истины?

Китайца после сказанного Арсением будто подменили. Он сидел на стуле и смотрел в одну точку, ничего не говоря и не шевелясь: он ушел в себя, или далеко в Путешествие по иным мирам. По прошествии нескольких минут тело его дрогнуло, и он внимательно посмотрел на Арсения.

— Так, почти так… Но то, что ты сказал, всего лишь теория, а я могу только добавить в нее свои предположения. Итак, если всё, что ты говорил, — правда, а не игра твоего воображения, помноженная на видоизменения Пути, то получается, что встретил ты моего прошлого Ученика. Да, это было, и последствия, которые повлекло за собой, ты разгребаешь сам уже давно: твоя реальность, какой ты ее знаешь, была создана именно этими действиями. Вяз не прошел Пути, не закрыл за собой дверь, и проблемы, которые он должен был помочь миру решить, так и остались висеть в воздухе.

Они никуда не делись, и целое поколение было вынужденно жить, не понимая, почему вокруг всё так, как есть. Нужно осознать, что собой представляет Путь. Ты понял многое, твоя доска тому доказательство, но не воспринял одного: Путь — это, прежде всего, твои внутренние проблемы, которые именно тебе необходимо решить прежде, чем ты станешь полноправным Путешественником. Это, безусловно, помогает реальности, поскольку часть твоих проблем — они общие для всех. Но если не получится преодолеть последнюю ступень, ты так и останешься блуждать тенью по лабиринтам Пути. Сам понимаешь, что это до конца не изучено, так что всё это лишь предположение, не более. Тебя ждет последняя ступень.

— И что же меня ждет на последней ступени?

— Этого сказать не сможет никто. — Старец был предельно серьезен, он не юлил и не балагурил, как поступал обычно, а это могло означать только одно: Арсений коснулся действительно важной для него темы. Тем не менее, слегка помедлив, он продолжал: — Ты должен быть осторожен: последняя ступень — это самая сложная загадка. Никто не будет пытаться тебя убить или остановить, поскольку сам мир Последней ступени находится у тебя в голове и, попав туда, тебе еще предстоит понять, что это. Не знаю, будет ли там Вяз, но если вдруг окажется, расспроси его обо всём поподробнее: где я умудрился совершить ошибку в его обучении, что я сделал не так? Это очень важно не только для меня, но и для тебя, поскольку, если твои рассуждения верны, ты его больше никогда не увидишь. Да, чуть не забыл, там будет очень тяжело, захочется поскорее убежать, у всех так бывает.