бывшему нанимателю и строго-настрого велели исповедаться в своих грехах. Затем его провезли вокруг стен на лошади посаженным задом на перед и повесили на виселице у ворот собственного замка.

В северном Лангедоке крестоносцам оказали сопротивление только два важных города — Муассак и Монтобан. Оба они были крупными дорожными узлами и контролировали речные переправы, которыми Симону необходимо было овладеть, если он хотел сохранить завоевания в Ажене. Монтобан был более важным из этих двух городов, но протяженность его стен, возможно, удерживала Симона от попытки осадить его со своей уменьшающейся армией. Поэтому крестоносцы направились к Муассаку и прибыли туда рано утром 14 августа, когда монахи великого бенедиктинского аббатства выходили из терции.

Дорога из Бирона пересекала самую резкую разделительную черту в ландшафте Лангедока, пятидесятимильный участок реки Гаронны от Ажена до Коссада, который отделяет великую равнину Тулузена от последних отрогов Центрального массива. Средневековые люди, как и мы, могли восхищаться окружающим природным ландшафтом. Священник из лагеря Симона мог лирически рассказывать о широкой долине реки Ло под Пенне, "о далеких просторах лугов, о богатстве возделанных полей, о роскошных виноградниках, о чудесном живительном воздухе равнин, пересекаемых прекрасными ручьями и реками". Но любовь к горам относится к совсем другому виду романтизма. Холмы Керси привлекают нас больше, чем людей той эпохи, которые представляли себе Эдемский сад как плоскую возделанную равнину, а долины Бургундии называли "ужасными местами", пригодными только для самых строгих монашеских орденов[21]. Для крестоносцев, которые большую часть лета проводили в иссушенных лесах региона Коссе-де-Лимонь, долина Гаронны была землей обетованной. Они восхищались урожаем садов и виноградников. Бодуэн Тулузский обедал гусями и жареными каплунами. Однако этот земной рай был рукотворным, созданным в результате долгих лет мира, который теперь нарушала сама католическая Церковь. Двумя столетиями ранее большая часть этого региона была покрыта густым лесом, с разрозненными островками возделанной земли. Линии посадок тополей, которые сейчас удерживают берега Гаронны и стабилизируют ее русло, — это вклад XVIII века. В XII веке были созданы широкие поля и аккуратно возделанные террасы. Монашеские ордена, бенедиктинцы из Муассака и рыцари тамплиеры и госпитальеры из Тулузы, выкупили участки земли у мелких собственников, вырубили леса и воссоздали обширные виллы римских времен. Только Церковь имела капитал и время, чтобы осуществить такие амбициозные планы. "Мы нашли здесь пустырь, и он был пустырем в течение многих лет", — заявили госпитальеры в 1195 году о деревне Лашапель. Но теперь она была густонаселенна и богата. Взрывной рост населения Юга, породивший новый класс сельской бедноты, подпитывал эти поселения обездоленными мигрантами. Из маленьких деревень вырастали города, как Кастельсарразен, или, как Монтобан, основанный графом Тулузы, в 1144 году, на пустоши. Такие деревни, как Сен-Никола-де-ла-Грав, расположенная напротив Муассака, напротив слияния рек Тарн и Гаронна, были созданы из ничего монахами-бенедиктинцами. Ее планировка, с прямыми улицами и домами, построенными на участках одинакового размера, до сих пор свидетельствует о сознательном планировании, которое привело к ее возникновению.

Сам Муассак был порождением своего аббатства. Как Памье и Ажен, он находился в совместном владении аббата и графа Тулузы в результате компромиссного соглашения, которое было источником постоянных споров в Муассаке, как и в других местах. За несколько дней до прибытия крестоносцев аббат уже собирался отправиться в Париж, чтобы обратиться с жалобой к королю, когда люди Раймунда конфисковали его бумаги и отобрали багаж. Горожане, предпочитавшие отдаленную власть графа встали на его сторону. При приближении крестоносцев они изгнали аббата и впустили в город отряд из 300 наемников, беспрерывно звоня в колокола церквей и тем самым демонстрируя свое презрение к интердикту. Раймунд VI послал несколько рыцарей на подкрепление, но сам он все еще находился в Бордо, пытаясь вызволить своего сына из цепких лап Савари де Молеона. Больше он не предпринял никаких попыток помочь городу.

Муассак располагался в низине, но имел высокие стены и стойко оборонялся. Пока крестоносцы, уже во время осады, не получили подкрепление, они не смогли окружить город, и эту слабость гарнизон использовал с пользой, заняв холм к западу от стен. Отсюда обороняющиеся могли совершать набеги на лагерь крестоносцев и обстреливать арбалетными болтами толпу, собиравшуюся послушать проповеди епископа Каркассона. Прибытие с севера новой армии во главе с епископа Туля положило этому конец. Но крестоносцам так и не удалось взять город штурмом. Архидиакон Парижа занялся строительством более мощных осадных орудий, были построены некие кошки (cats) в надежде подобраться вплотную к стенам. Осаждающие несли большие потери от арбалетчиков стрелявших со стен. Один болт, к его большому негодованию, попал в седло лошади хрониста Пьера Сернейского, когда он призывал осадных инженеров к более активным действиям. Другой болт поразил насмерть дворянина из свиты Бодуэна Тулузского. Сам Симон был ранен в ногу, когда отражал одну из вылазок. Племянник архиепископа Реймского, захваченный в плен и доставленный в город, был разрублен на части, которыми выстрелили в лагерь осаждающих из мангонелей. В самом лагере крестоносцев священники ходили босиком среди палаток, держа в руках реликварии и распевая Veni Creator Spiritus "так громко, что было слышно за лигу".

Осада сильно обеспокоила жителей окрестных городов. Они хотели, чтобы их оставили в покое, но знали, что в случае падения Муассака им придется выбирать одного из двух господ и подвергнуть себя ярости отвергнутого. Монтобан решил держаться за Раймунда и послал рейдовые отряды, чтобы тревожить крестоносцев под Муассаком. В Кастельсарразене, который был ближе и хуже укреплен, осада вызвала бурные дебаты. Гарнизон города, которым командовал Жиро де Пепьё, бросил жителей на произвол судьбы, и те, согласно Гийому Тудельскому, рассудили что граф Тулузский вряд ли сможет вернуть свои города, если только ему не поможет король Арагона или Папа не отменит крестовый поход. В любом случае им придется пересмотреть свою позицию, а пока они "хотели избежать резни". Один из горожан процитировал пословицу о том, что только глупец покидает безопасный берег, чтобы броситься в пучину и спасти утопающего. В результате горожане отправили в лагерь Симона делегацию с предложением подчиниться, и их примеру последовали все другие городах региона, кроме Монтобана.

Весть об этих событиях рассорила жителей Муассака с гарнизоном. Осадные машины крестоносцев уже разрушили часть стены. Считалось, что штурм неминуем. Гарнизон состоял в основном из наемников, которые знали, какая участь может их ожидать если они попадутся в руки Симону, и намеревались сопротивляться до последнего человека. Но горожане послали в лагерь крестоносцев эмиссаров, чтобы те предложили Симону сдачу города в обмен на свои жизни. Эти условия были приняты, горожане открыли ворота крестоносцам, и гарнизон, включая рыцарей присланных Раймундом VI, был предан мечу. Аббат, который большую часть осады находился в лагере осаждающих, получил свою награду. Его права были подтверждены, а права графа Тулузы перешли к Симону де Монфору. Но аббат быстро понял, что новый сеньор ничем не лучше, чем старый. Горожане заплатили Симону 100 золотых марок за защиту своих домов от разграбления, но аббат не участвовал в этой сделке, и крестоносцы