— Высадите меня пожалуйста на следующем углу… мне нужновстретиться с другом…

— Что вы! — старик театрально поднял брови. —Этонебезопасно! Ваш… назойливый поклонник может быть поблизости… я довезу вас доболее удобного места…

— Спасибо, — Лола растерянно улыбнулась. — Явам очень благодарна, но мне действительно нужно выйти…

Она не узнавала район, по которому ехала их машина, и всердце снова шевельнулось беспокойство.

Старик ничего не ответил.

Машина свернула в какой-то мрачный проезд, окруженныйполуразрушенными промышленными корпусами. Людей на улице совсем не было видно.Только сейчас до Лолы дошло, что водитель не задавал никаких вопросов, неспрашивал о маршруте и очень быстро ехал в каком-то, видимо, хорошо известномему направлении.

— Куда мы едем? — испуганно спросила Лола. —Вы обещали довезти меня до более удобного места, но тут нет ни городскоготранспорта, ни такси… как мне отсюда выбраться?

— Не беспокойтесь, — Николай Ардальоновичповернулся к ней и широко улыбнулся, — это очень удобный проезд, которыйне все водители знают… конечно, я не высажу вас в таком глухом углу, скоро мывыедем к более людным местам…

Лола снова, как когда-то в кафе, обратила внимание на егонеестественно ровные и белые зубы, и подумала, что они наверняка вставные. Иеще она невольно отметила, что улыбка у старика какая-то недобрая, как будто онсобирается сообщить ей какую—то страшную новость, причем эта перспектива явнодоставляет ему удовольствие.

— А хотите — я довезу вас прямо до дома? —предложил старик, продолжая улыбаться.

— Нет, — Лола инстинктивно отодвинулась отнего, — не нужно… просто высадите меня в людном месте…

Она решила позвонить Маркизу и полезла в сумочку замобильником, но когда вытащила его, Николай Ардальонович неловко задел еелокоть, так что телефон выпал на пол салона.

— Какой же я неловкий! — усмехнулся старик инагнулся, чтобы поднять телефон, но при этом тот укатился под переднее сиденье.Николай Ардальонович выпрямился и насмешливо взглянул на Лолу:

— Теперь его точно не достать! Только когда остановимсяи сдвинем сиденье…

При этом на лице его появилось выражение злобногосамодовольства, как будто он порадовался собственной ловкости.

Лола почувствовала настоящий страх, перед которым бледнеловсе, что она пережила до сих пор — и вид мертвой Ларисы Борисовны, и бегство покоридорам фирмы, и преследование на улице…

— Куда… куда вы везете меня? — она отодвинулась отстарика как можно дальше, прижавшись боком к дверце машины.

— Я же сказал вам — в удобное место! — ответилстарик раздраженно, как непонятливому ребенку.

— Удобное… для чего?

— Для всего! — ответил старик и отвернулся отЛолы, как будто утратил к ней интерес.

Лола почувствовала врезавшуюся ей в бок ручку двери и попыталасьиспользовать последний шанс. Осторожно, стараясь не выдать себя, онаотодвинулась и правой рукой вцепилась в ручку, чтобы открыть ее. Ручка неподдавалась.

— Зря вы это, — покосился на нее старик. —Ручки заблокированы.

— Что… о чем вы говорите? — пробормотала Лола, какребенок, которого застали над банкой с вареньем, — я ничего не делала…

— И не делайте! — старик криво усмехнулся. —Если не хотите еще больших неприятностей!

«Куда уж больше!» — подумала Лола. Вслух же она спросила:

— Кто вы? Что вам от меня надо?

— Вы все узнаете в свое время! — холодно ответилНиколай Ардальонович и отвернулся от нее.

Лола выглянула в окно.

Промышленные корпуса с обеих сторон от машины тянулись, какбудто им нет конца. Вдруг справа в их сплошном строю мелькнуло высокое здание,перед которым выстроилось полтора десятка машин. Над входом в этот корпусвисели яркие рекламные плакаты.

Машина затормозила и свернула к металлическим воротам. Ихстворки медленно поползли в стороны. Лола подобралась: она подумала, что сейчасей может представиться возможность позвать на помощь. Старик, словно прочитавее мысли, снова хищно усмехнулся, вытащил из кармана маленький медный цилиндриквроде тюбика губной помады и неожиданно брызнул из него Лоле в лицо. Оназакашлялась, в глазах защипало, и вдруг накатила удивительная слабость иапатия. Откинувшись на сиденье, Лола равнодушно смотрела на хмурую тетку,проверявшую пропуск у водителя, на проходивших мимо машины людей… она хотелачто-то сказать, но язык не ворочался во рту, а перед глазами колыхался странныйжелтоватый туман.

Машина пересекла пустой заводской двор, остановилась передметаллической дверью. Водитель заглушил мотор, вышел из машины, помог выбратьсяЛоле, которая шла послушно, как кукла. Они вошли в здание, оказались перед дверьюлифта, но поехали не вверх, как можно было ожидать, а вниз.

Через несколько минут они оказались в большом помещении безокон, ярко освещенном неживым светом люминесцентных ламп.

Лола оказалась перед глубоким креслом и опустилась в него.Ей хотелось одного — чтобы ее оставили в покое.

Леню Лолин звонок застал на улице — они гуляли с Пу И. Впоследнее время Лола, как перегруженная работой женщина полностью передоверилаЛене эту довольно-таки трудоемкую процедуру.

Пу И был очень капризным созданием, и надо сказать, что Лоласама всячески его в этом поощряла. Она потакала всем его желаниям, сколько-товласти имел над ней только ветеринар, который в сердцах как-то упрекнул Лолу,что она лицемерит, когда утверждает, что любит собственную собаку. Любящие разумныехозяева соблюдают режим, кормят животное полезной, богатой витаминами пищей иуж вовсе не дают собаке столько орехового печенья. И не водят в кафе. И гуляютс животным три раза в день, независимо от погоды.

Пу И в принципе был не против прогулок, но только летом,когда травка зеленеет и солнышко блестит, и можно поиграть с какой-нибудьсимпатичной маленькой собачкой дамского пола. До мальтийских болонок,йоркширских терьериц и карликовых пуделиц крошечный песик был большой охотник,Лола и не пыталась бороться с ним в этом вопросе. В последнее время он сталуделять внимание еще таксам и левреткам. Как приятно было побегать с ними летомпо травке либо же осенью, шурша золотистой опавшей листвой. Или уж весной,когда голубое небо отражается в большой луже во дворе, и ворона, что каждый годвьет гнездо на березе, громко зовет своего мужа:

— Карл! Карл! Карл!

Впрочем, ворон Пу И не любил, он их боялся. И в лужу тоже неслишком спешил залезать. Но все равно весной прогулки были приятны.

И совершенно иное дело — гулять зимой, когда с неба сыплетсямокрая дрянь, а под ногами она же, но превратившаяся в отвратительную кашу.Зимой Пу И норовил с утра пораньше устроить лужу в прихожей на коврике, чтобыне выводили на прогулку. Лола, конечно, вечно просыпала, но Маркизу иногдаудавалось поймать его за этим занятием и воспрепятствовать. Все-таки привоспитании детей и животных требуется твердая мужская рука, это несомненно.