Однако, столкнувшись в переулке, сидя рядом в электричке, стоя вместе в очереди к кассе, мы с ним вряд ли почувствуем (за редчайшим исключением) эту общность корней. Мы просто разминемся, как незнакомцы, расстанемся друг с другом в полном неведении. И больше, наверное, никогда уже не встретимся. В действительности, если копнуть поглубже, то внутри под жестким верхним слоем повседневности между нами посредством прозы осуществляется живая почвенная связь. Повествование проникает в сокровенные уголки наших сердец, соединяя нас. Когда я пишу, я представляю себе какого-то такого читателя. Я бы хотел, чтобы ему было радостно читать мои книги, и я ежедневно работаю за письменным столом в надежде пробудить в нем какие-то чувства.

В отличие от идеального читателя реальные люди в моей каждодневной жизни доставляют мне кучу хлопот. Когда я пишу новую книгу, то всегда есть те, кому она нравится, но всегда есть и те, кому она не по душе. И даже если последние не высказывают напрямую свое мнение и не делятся размышлениями, об их отношении можно догадаться по выражению лица. Как ни старайся, а все равно, по словам Рики Нельсона, «всем ты не угодишь». Это естественно, потому что у каждого свой вкус. Постоянно сталкиваться с индивидуальной реакцией окружающих на то, что ты делаешь, – очень утомительно. В такие моменты особенно сильно чувствуешь, что «порадуй себя самого» – это именно то, что нужно просто взять и сделать. Такие два режима своего профессионального существования я стараюсь разделять в соответствии с обстоятельствами. Это своего рода мастерство, которым я довольно неплохо овладел за долгие годы писательской работы. А может быть, это житейская мудрость.

Есть одна вещь, которая меня очень радует, – тот факт, что мою прозу, по-видимому, читают люди самого разного возраста. Мне часто приходят письма, в которых написано: «В нашей семье мы читаем ваши книги сразу тремя поколениями». Читает бабушка (она, наверное, из поколения «молодых читателей» моей писательской юности), читает мама, читает сын, читает младшая сестра – и такое, похоже, происходит повсеместно. Когда я слышу подобные истории, настроение у меня сразу улучшается. Если одну и ту же книжку прочли по очереди несколько человек, живущих под одной крышей, то это значит, что роману подарили жизнь, использовав его лучшим из многих возможных способов. Конечно, если бы какие-то пять человек купили каждый по экземпляру, то немного бы вырос доход от продаж, и издательство, наверное, хлопало бы в ладоши, но для писателя все-таки гораздо приятнее, когда пятеро человек бережно читают одну книгу на всех.

Еще мне как-то раз позвонил бывший однокурсник и говорит: «У меня сын-школьник все твои книги прочитал, и мы с ним постоянно их обсуждаем. Знаешь, не так-то часто удается поговорить со своим ребенком-подростком, а тут благодаря твоим книгам он прямо такой стал разговорчивый». Мне показалось, что голос у моего однокурсника был очень радостный. И я подумал, что вот и от моих книжек есть какая-никакая польза. Например, они помогают налаживать общение между отцами и детьми, а это совсем не пустяк, как мне кажется. У меня у самого нет детей, но если неважно, чьи ребята с радостью читают мои книги, и это пробуждает в них эмпатию, способность сопереживать, то вроде как получается, что я смог сделать что-то и для будущих поколений.

В действительности я почти никогда не встречаюсь лицом к лицу со своими читателями. Я не бываю в общественных местах, почти не появляюсь в СМИ. На телевидении и на радио я по доброй воле не был ни разу (хотя несколько раз меня показывали по телевизору, не спрашивая на то моего согласия). И автограф-сессии я не провожу. Если вы меня (с пристрастием) спросите, почему так, я отвечу: я профессиональный литератор, и лучше всего у меня получается писать прозу, поэтому я стараюсь посвящать как можно больше времени и сил именно этому занятию. Человеческая жизнь коротка, отведенное нам время ограниченно, как и энергия, выделенная в наше распоряжение. Поэтому ресурса на какие-то другие дела, кроме основной работы, попросту не остается. Правда, примерно раз в год я выезжаю из Японии за границу, где читаю лекции, провожу автограф-сессии или публичные чтения. Я считаю, что в каком-то смысле это моя обязанность как японского писателя. Но об этом я бы хотел поговорить отдельно и не сейчас.

Впрочем, я пару раз заводил себе сайт в интернете. Каждый раз всего лишь на короткий период в несколько недель. Сообщений на эти мои временные сайты приходило множество, и я все до единого их читал, принципиально. Правда, если попадалось какое-нибудь особенно длинное сообщение, я просматривал его наискосок, по-другому не получалось, но я не оставил ни одного мейла непрочитанным.

Дальше я ответил примерно на десятую часть всей этой корреспонденции… Я писал ответы на вопросы, давал советы, делился размышлениями, в общем, много и разнообразно общался. В течение всего этого времени (иногда это занимало месяца полтора-два) я не делал ничего другого, никакой иной работы. Всецело посвятил себя такому общению. Однако многие из тех, кто получил мой ответ, так и не поверили, что его написал собственноручно я. Они думали, что вместо меня этим занимался кто-то другой. В шоу-индустрии широко распространена практика, когда на письма фанатов отвечает специально нанятый человек. Таких примеров очень много. Вот и обо мне что-то такое подумали. Хотя я на сайте специально указал, что все ответы пишу лично я, но, видимо, не всех это объявление убедило.

И вот какая-нибудь девушка радостно говорит своему бойфренду: «А мне Мураками-сан ответ написал». А тот ей: «Ну ты и дура. Поверила, что ли? С чего бы ему сидеть и каждому ответ писать, а? У него и так дел хватает. Там кто-то другой сидит, за него отвечает, но так же людям не скажешь. Вот они и говорят, что это он сам». Похоже, что это была не единичная ситуация. Я не знал, но в мире, как оказалось, живет огромное количество подозрительных и недоверчивых людей (наверное, потому что обманщиков тоже много). Но я не обманываю, я правда написал все ответы сам. Я-то думал, что тексты вроде ответа на мейл можно будет написать легко и быстро. Однако количество сообщений оказалось таким, что мне пришлось нелегко. Впрочем, это было очень увлекательно, и я действительно многому научился.

Например, одна из вещей, которые я понял по итогам своей интернет-переписки с читателями, что в массе своей люди правильно считывают смысл моих произведений. На индивидуальном уровне, разумеется, встречается непонимание, недопонимание или, наоборот, излишне въедливый подход. Люди из «группы инициативных читателей», как я их называю, разбирают отдельные мои произведения и не только хвалят, но и ругают, не только соглашаются, но и спорят.

Если мнения написавших мне читателей рассматривать по одному, то создается впечатление, что ничего общего между ними нет, но если отойти на несколько шагов в сторону, взглянуть на них немного издалека как на единое целое, тогда вдруг становится заметно, что эти люди, мои читатели, очень хорошо меня или по крайней мере мою прозу понимают. Такое у меня было чувство. Это как в бухгалтерском учете: у каждой составной части целого свои платежи и поступления, но если подвести общий баланс, сопоставить величины, уравнять по среднему значению, то в итоге концы сойдутся, все сложится в единую картину, в которую и должно сложиться.