– Не дай Бог! Мужчины не любят, когда женщины сквернословят!

Я показала ей язык и заказала еще по «Маргарите».

Час спустя мы притащились домой и, хотя не было еще девяти, сразу же выключили свет. Даниэлла тут же захрапела, а Клер исчезла во второй спальне, бормоча что-то про Барби и груди.

Позже, лежа на диване с широко открытыми глазами и ожидая, пока комната остановит вращение, я неожиданно сообразила, что ни разу не услышала от Рика грубого слова, не говоря уже о непристойности. Наверное, это потому, что у него есть ребенок. Просто он перестал ругаться с тех пор, как родился Джастин. А может, он вообще не имел привычки употреблять «нехорошие» выражения.

Ха! Если как следует вспомнить, я никогда не слышала ничего подобного и от папаши. Это не означает, что он не обменивался крепким словцом с приятелями, но в доме, в присутствии жены и детей, – никогда.

В отличие от моего свинского братца Томми.

В отличие от меня самой.

«Может, тебе стоит об этом подумать? – спросила я себя, когда начала проваливаться в сон, а комната замерла. – Может, парни вроде Рика не женятся на таких вульгарных особах, как ты…»

Я подскочила и стиснула голову.

Женятся?

– Мать твою, Джинси, – прошептала я в тишину. – Тебе следует быть поосторожнее с этими «Маргаритами»!

Мать позвонила, чтобы предупредить о своем приезде в Бостон. Обычно я радовалась ее визитам. Мы ходили по магазинам, обедали в модных ресторанах, а иногда просто оставались дома: читали, пили чай и болтали обо всем и ни о чем.

Словом, прекрасно проводили время.

Но на этот раз все должно быть по-другому. Теперь, когда я собиралась вступить в ряды замужних женщин, мать развернет бурную деятельность.

О покое следует забыть. Дела прежде всего.

В качестве предосторожности я сунула дневник под матрац, подальше от всевидящих глаз матери. Единственная комната, куда она не заходила, из чистой, по ее словам, деликатности, была наша спальня. Не знаю, что она боялась там обнаружить.

А Уин никогда ничего не делал по дому. Ни к чему упоминать, что он считал это женской работой, так что вряд ли мой жених соберется в ближайшее время менять простыни.

Разложив вещи и проверив гостевую спальню на предмет всех необходимых удобств, мама вышла в гостиную с выражением решимости, какого я не видела на ее лице с тех пор, как она устраивала большой благотворительный бал в папочкином университете.

– Клер, – начала она, – ты уже обдумала обеты?

Я растерялась. С самого детства, мечтая о дне свадьбы, я всегда твердила себе, что было бы неплохо написать собственные обеты. И пусть мой муж сочинит свои.

Но теперь, перед лицом надвигающегося события, я уже не была так уверена.

Да и что я могу сказать о своих чувствах к Уину? О причинах, по которым я выхожу за него, а не за кого-то другого.

Слова, которые я должна была сказать вслух Уину в присутствии друзей и родных, казались пугающе интимными. И внезапно я перестала понимать, хочу ли пройти через это. Смогу ли.

– Э… – начала я.

– Надеюсь, в церкви ты будешь более красноречивой, – заметила мать хмурясь и обратилась к нему: – Уин, дорогой, что ты думаешь насчет обетов?

Тот удивленно вскинул брови:

– Я? Мне абсолютно все равно. Как решит Клер, так и будет. Я на все согласен. – И, расплывшись в своей знаменитой очаровательной улыбке, добавил: – Предупреждаю, леди, что я не специализировался в английском.

– Думаю, традиционные церковные обеты вполне подойдут, – твердо заявила я, приняв решение. – С нас и этого хватит.

Но мать не пожелала так просто сдаться.

– Клер, милая, ты уверена? Вспомни, еще в детстве ты говорила, как было бы романтично написать собственные супружеские обеты…

– Обойдемся традиционными, – поспешно перебила я, боясь вспылить. – Для Уина так легче.

– Спасибо, солнышко, я у тебя в долгу, – хмыкнул Уин.

Мать пристально посмотрела на меня, но не стала настаивать и перешла к очередному пункту:

– А о музыке ты подумала? Может, стоит поговорить с органистом и хормейстером…

– Уин, – выпалила я, – у тебя есть любимый гимн, который ты хотел бы спеть во время церемонии?

Уин поднял глаза от компьютера и добродушно вздохнул.

– Послушай, детка, только предупреди, где и когда мне нужно быть, ладно? Королева – ты. Я всего лишь парень в черном костюме у алтаря.

Мать, похоже, осталась довольна этим ответом и принялась перечислять музыкальные отрывки, которые считала наиболее подходящими.

Я покорно кивала, стараясь думать о своем.

Даниэлла утверждала, что жених, предоставивший устраивать свадьбу невесте, – мечта каждой девушки. Думаю, она права. Не хотелось бы, чтобы Уин, как обычно, взял дело в свои руки и отстранил меня.

И все же его полное отсутствие интереса к «проекту» заставляло меня еще острее чувствовать одиночество. Он как бы считал, что свадьба нужна исключительно мне, а ведь это была целиком его идея.

Я молча наблюдала, как Уин щурится на экран. Аккуратная стрижка, четкий профиль. Ни с того ни с сего я подумала, что знаю каждый дюйм его тела так же хорошо, как своего.

Конечно, Уин считает, что именно я мечтаю об этой свадьбе.

Конечно, он уверен, что я, именно я хочу замуж.

Потому что я не уверила его в обратном.

Даниэлла вырядилась как на праздник. Я глазам не верила, но, клянусь, – она напялила красно-бело-голубой прикид!

– Выглядишь, как Ширли Темпл в какой-то военной картине времен Второй мировой, – заметила я, когда паром пристал к причалу Вайнярда.

День выдался потрясный, а значит, нас ожидал солнечный уик-энд.

– Или кто там еще играл в такого рода фильмах. Не считаешь, что это немного слишком вызывающе?

Даниэлла с сожалением посмотрела на меня:

– В том-то весь смысл, Вирджиния. Заметь, я не надела дешевую майку с изображением флага через всю спину. На мне классический красно-бело-голубой ансамбль, между прочим, от Ральфа Лорена. Даже босоножки. Думаю, я смотрюсь великолепно! Как настоящий мореход. Самый подходящий костюм для парома.

Я пожала плечами. Не все ли равно, что она носит? Мне просто нравилось ее подкалывать. Правда, обычно Даниэлла пропускала мои насмешки мимо ушей.

– Как это Клер угораздило остаться в Бостоне? – ни с того ни с сего выпалила она. – Сегодня вроде как официальное открытие летнего сезона на Вайнярде! О чем только она думала?