«Даниэлла, – рассердилась я на себя. – Что это значит? Можно подумать, тебя поймали на вранье! Ты никогда ничего никому не обещала».

Да, но я хотела знать!

Это был грузовик Криса? По мне, так все грузовики одинаковы! А я не потрудилась запомнить номер машины Криса! Да и к чему мне это?

Марио с приятелем погрузились в беседу, о содержании которой я не имела ни малейшего представления. Марио нравился звук собственного голоса; я подумала, что мы еще долго простоим на тротуаре.

Может, грузовик снова появится? И на этот раз я увижу водителя? И ему удастся меня разглядеть? В вечернем полумраке с другим мужчиной…

Неужели мне настолько не все равно?

Хотелось бы знать.

Было бы мне спокойнее, окажись моим спутником простой американский парень, а не богатый европейский турист в шелковом пиджаке с золотым кольцом на мизинце и «феррари» за пятьдесят тысяч?

И тут на меня снизошло ужасное откровение.

Я стыдилась себя.

Не слишком. Совсем чуточку. Но даже легкий стыд – уже неприятно.

Я стыдилась себя за то, что не встретилась сегодня с Крисом.

Стыдилась, что прятала его от Дэвида.

За то, что почти выгнала его в тот вечер, когда мои подруги хотели с ним поболтать.

Я стыдилась себя за то, что выбрала Марио.

За желание скрыть его от Криса.

Я глубоко вздохнула и попыталась успокоиться. Увидеть вещи в истинном свете. Забыть об этой чепухе со стыдом и постараться мыслить логически.

Факт: мы с Крисом никогда не давали друг другу никаких обещаний.

Да, но неужели это не налагало на нас никакой ответственности?

Разве элементарная порядочность не требовала, чтобы я рассказала Крису о встречах с другими мужчинами?

Может, Крис предполагал, как нечто само собой разумеющееся, что я встречаюсь только с ним?

Знаете, что говорят о людях, которые строят предположения? Что они знают ответы на все вопросы заранее, перед тем как пустить в ход мозги, и делают идиотами себя и других.

Это одно из любимых изречений моего папочки. Он утверждает, что так говорил один из персонажей старого телесериала «Странная парочка».

Пока мой богатый кавалер, яростно жестикулируя, спорил с приятелем, а парочки проходили мимо, наслаждаясь теплой летней ночью, я думала о предположениях.

Предполагают все. От догадок и предположений не застрахован никто.

Мужчина предполагает, что женщина встречается только с ним.

И еще предполагает, что имеет полное право встречаться сразу с несколькими женщинами.

По крайней мере до тех пор, пока не решит, что пора остепениться. Тогда каждый мужчина отделяет «женщин, с которыми занимаются сексом», от «женщин, на которых женятся», предполагаемых мадонн от предполагаемых шлюх, и наконец каждому парню остается одна женщина.

Перспективный материал для жены.

Вой клаксона вернул меня к действительности, и я поспешно оглядела мостовую. Никаких черных грузовиков.

Уже легче!

Но что-то подсказывало мне: Крис не из тех, кто встречается сразу с несколькими женщинами. И еще что-то подсказывало: ему совсем не понравится мое стремление встречаться с другими мужчинами.

Особенно такими, как Марио.

Конечно, Даниэлла, с твоей стороны это только предположение.

И ты уверена, что права. Вместо того чтобы поработать головой. И делаешь идиотами всех: Марио, Криса и прежде всего себя.

А так ли уж они мне нужны? Марио – мимолетный каприз. Крис – всего лишь увлечение.

Он не может быть ничем, кроме увлечения.

Каким бы необыкновенным он ни был.

– Хочешь поехать в клуб? – спросил Марио, царапая мою шею модной щетиной. Я только сейчас заметила, что его болтливый друг исчез.

– Разумеется, – рассеянно ответила я. – Куда угодно.

Мать уехала в Мичиган, предварительно выдав кучу непрошеных советов.

Один касался Дня независимости. Я сказала, что проведу его на Вайнярде со своими подругами.

Мать строго свела брови и заявила, что мне следует остаться в Бостоне, с Уином, как полагается невесте.

Я подумала обо всех чудесных вещах, которых придется лишиться: пляж, парад, фейерверки, – но неохотно согласилась. Уин усердно трудился ради нас. Он заслуживал простой радости: провести праздник с будущей женой. Кроме того, в городе тоже будет немало событий, в которых мы сможем участвовать.

Почему же казалось, что я приношу огромную жертву?

Как-то после ужина, когда Уин уселся в любимое кресло, чтобы перед сном провести традиционные полчаса у телевизора, я объявила, что решила остаться на праздники в Бостоне.

Я даже опустилась на колени у его кресла и, подняв глаза, улыбнулась. По-видимому, ожидала, что Уин обрадуется. Или хотя бы поблагодарит.

Неужели мечтала о награде? Собачка у его ног…

– Солнышко, это так мило с твоей стороны, – проронил он с привычной интонацией «ах, бедняжка, мне так тебя жаль». – Но видишь ли, я был так уверен, что ты отправишься на Вайнярд, что уже договорился с парнями из фирмы поехать на рыбалку, в одно подходящее местечко на севере штата Нью-Йорк. Поудим на муху. Говорят, рыба прекрасно клюет.

Я онемела. Уин никогда никуда не ездил без меня, если не считать того случая, когда умерла его бабушка, а я свалилась с гриппом.

– Вот как, – выдавила я наконец.

– Прости, солнышко, но сейчас поздно отказываться. Мы уже взяли билеты и заказали номер в гостинице. Надеюсь, ты поймешь.

– Разумеется, – кивнула я. – Желаю хорошо провести время. За меня не волнуйся.

– В конце концов, – не слушая, продолжал он, – ты сняла дом в Оук-Блаффс, а я даже ни разу не сумел выбраться…

– Говорю же, все в порядке, – бросила я чуть резче, чем следовало. – Никаких проблем.

Уин наклонился и поцеловал меня в макушку. Едва он отбыл в ванную, как я вытерла то место, которого касались его губы. И охнула, сообразив, что делаю.

И хотя сразу же легла в постель, не смогла заснуть почти до утра. Лежа рядом с Уином, не смыкая глаз, я вдруг подумала, что он, вероятно, наказывает меня этой поездкой.

Или тем, что сказал о ней в самую последнюю минуту.

А может, это я все себе придумала, а он ни в чем не виноват? Хотя чувство такое, словно мне дали пощечину за попытку выделить себе хоть какое-то личное пространство.