А из Кунгурского уезда докладывали о наличии дезертиров: «В деревне Грызановой Опачевской волости находится 27 дезертиров, которые находятся дома и угрожают опасностью семьям красноармейцев»142. В самом уездном городе Кунгуре наблюдались типичные сложности в борьбе с дезертирством: «Гужевой транспорт за время империалистической и гражданской войны расстроился до последних пределов возможности: количество лошадей достигает лишь 50 процентов довоенного времени, упряжь и сбруя находятся в самом плачевном состоянии… Войсковые части, отряды по борьбе с дезертирством, продотряды в летний период должны продвигаться пешком, снабжаются они подводами только в том случае, когда переброска той или иной воинской части носит определенно боевой характер или переход, превышающий 5 верст»143.

14 декабря 1919 г. Пермская губкомдезертир предоставила местным комиссиям право полной или частичной конфискации имущества дезертира, земельного надела (на определенный срок или бессрочно) с последующей его передачей в пользование семьям красноармейцев. Указывалось и на возможность принятия уже привычных мер: «В случаях, когда население упорно укрывает дезертиров или не оказывает содействие к задержанию, предоставляется право налагать штрафы на целые волости, села и деревни и назначать для них принудительные общественные работы»144.

В Кунгурском уезде Пермской губернии на Воскресенскую волость был наложен штраф в сумме 100 тыс. руб. за укрывательство дезертиров145.

Ввиду того, что «зима вынуждала дезертиров стягиваться в деревни», председатель Пермского губкомдезертир Антипов предложил уездным властям воспользоваться этим «для решительной и планомерной борьбы». В посланной им 12 декабря 1919 г. военному комиссару г. Оханска телеграмме говорилось: «Необходимо создать условия, вынуждающие население и родственников не только отказаться от укрывательства и помощи дезертирам, но и заставляющие оказывать содействие комиссиям». Антипов предложил применять штрафы, конфискации имущества, принудительные работы в отношении отдельных лиц, сельских обществ, волостей и указал при этом: «Меры должны быть проведены так, чтобы заставить все население выгонять и выдавать дезертиров, бояться появления их в деревне».

В телеграмме содержалось указание, согласно которому следовало сначала предупредить население о возможных репрессиях и только после оглашения «начать применение карательных мер в волости за волостью по всему уезду». При этом «карательные меры должны применяться настойчиво, но справедливо, не подрывая авторитета власти и не вызывая справедливого недовольства беззаконными насилиями и бесчинствами виновников которых ожидает суд»146.

«В уезде дезертиры подняли головы»: участие дезертиров в уголовной преступности, «политическом бандитизме» и антибольшевистском повстанческом движении

Политика военного коммунизма тяжело отразилась на хозяйстве крестьян. Последствием регулярных мобилизаций, сопровождавшихся реквизициями хлеба и лошадей, стали нехватка в деревне рабочих рук и голод, что вызвало волну недовольства в стране. Репрессивные меры властей по подавлению этого недовольства, а также жестокие и противоправные действия некоторых советских и партийных работников усиливали озлобление против партии большевиков. В результате антибольшевистские силы и дезертиры активизировались, возросло число крестьянских выступлений против Советской власти.

Во второй половине 1919 г. на территории Пермской и соседних губерний действовали вооруженные группы различной численности: от мелких, 10–20 человек, до крупных, состоящих из нескольких сот человек. В бандах участвовали военнослужащие разбитых белых армий; дезертиры; лица, уклонявшиеся от призыва в Красную армию; различные деклассированные элементы, в силу разных обстоятельств – крестьяне147.

Живя в лесу, дезертиры постоянно ощущали нехватку продовольствия, которым в 1918–1919 гг. их обеспечивали крестьяне. С одной стороны, непрекращающиеся реквизиции и мобилизации наносили серьезный урон деревне, поэтому дезертиры лишились прежней поддержки. С другой – значительно укрепились позиции Советской власти, в результате чего улучшились результаты борьбы с дезертирством. Все это снижало численность дезертиров, но одновременно активизировало и озлобляло их.

4 июля 1919 г. В.И. Ленин в докладе на объединенном заседании ВЦИК, Московского совета рабочих и солдатских депутатов, Всероссийского совета профессиональных союзов и представителей фабрично-заводских комитетов Москвы «О современном положении и ближайших задачах Советской власти» отождествлял бандитизм с «зеленым» движением. Рассматривая проблему мобилизаций среди крестьянства, он указал, что «крестьяне делали все, чтобы спастись от набора, спрятаться в лесу и попасть в зеленые банды, а там – хоть трава не расти»148.

Преступность среди дезертиров была весьма разнообразной: от ограблений и убийств до организации вооруженных выступлений и нападений на партийные и советские учреждения. Преступления совершались в отношении рядовых граждан, самих дезертиров и представителей советских и партийных учреждений. Распространенным видом преступлений дезертиров являлись грабежи крестьян. Они совершались для того, чтобы обеспечить себя продовольствием. Имели место и убийства с целью ограбления или мести за сочувствие Советской власти.

Судя по архивным источникам, длительное время центральным и местным властям не удавалось взять под контроль ситуацию в деревне. Бандиты срывали сельхозработы, препятствовали восстановлению мирной жизни. В некоторых районах крестьяне продолжали поддерживать дезертиров – снабжать их продовольствием, участвовать в совместных с ними антибольшевистских выступлениях. Во многом это объяснялось уже возникшим к тому времени глубоким расколом в крестьянской среде. На стороне дезертиров были крестьяне, которые готовы были терпеть все невзгоды и пойти на преступление, лишь бы устранить большевиков и ненавистные им мобилизации и разверстку.

В Пермской губернии социальная база дезертирства за счет прилива антибольшевистских сил из крестьян значительно расширялась.

Пик дезертирства пришелся на лето 1919 г., когда страна была охвачена вооруженными выступлениями дезертиров с участием не призываемых в армию крестьян. По данным Центркомдезертир, наиболее крупные восстания произошли в Тамбовской, Ярославской, Тверской, Московской губерниях. Размах выступлений отражал и масштабы дезертирства. Как восстания, так и дезертирство свидетельствовали о всеобщей усталости населения от войны. В связи с массовым нежеланием людей воевать мобилизации проводились властями чаще, а это приводило к еще большему росту недовольства и дезертирства. В центральных губерниях только за период с 18 мая по 1 июня 1919 г. было выявлено 47 393 дезертира. Из этого числа 11629 явились добровольно, а 945 человекам были вынесены приговоры149.

Положение осложнялось бессилием местных властей, их неспособностью что-либо предпринять. На данном этапе выступления были направлены против советских работников и тех, кто их поддерживал. Даже с помощью жестких мер ситуацию не удавалось взять под контроль: дезертиры группировались, привлекали на свою сторону недовольных разверсткой и мобилизациями крестьян, чем создавали реальную угрозу Советской власти.

Известны случаи, когда дезертирам удавалось перехватить инициативу у власти и успешно вступить с ней в борьбу. Это была неконтролируемая ситуация, последствием которой чаще всего являлось безвластие или насаждение повстанцами и дезертирами собственной власти, что сопровождалось жертвами среди мирного населения.

В Пермской губернии борьба дезертиров-бандитов с Советской властью имела разные формы: открытую – в виде одиночных нападений и хорошо организованных крупных восстаний, и скрытую, изнутри, – в форме подрывной деятельности против власти и политики большевиков в деревне.

Отличительной чертой «политического бандитизма» была его нацеленность