Я не обратила особого внимания на человека в черной замшевой ковбойской шляпе.

Эти события произошли в 1983 году. День был пасмурный, и через десять минут после взлета самолет поднялся над облаками. Я начала собирать у пассажиров посадочные талоны и подошла к человеку в ковбойской шляпе, сидевшему в третьем ряду. И тут обычный рейс превратился в угон самолета.

Мужчина вскочил, вывернул мне руку за спину и прошептал в ухо: «У меня пистолет. Отведи меня в кабину пилотов». Что-то твердое уперлось мне в спину. Я увидела испуганные глаза женщины с маленькой девочкой, которые сидели рядом. Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, после чего посмотрела на женщину успокаивающим взглядом: мол, все нормально и волноваться не стоит.

Мужчина был сильным, и моя вывернутая рука ужасно болела. Я сказала ему, что мы не можем войти в кабину пилотов, потому что ее разгерметизация произойдет только через пятнадцать минут, когда мы выйдем на высоту 30000 футов. К счастью, угонщик не знал, что кабину пилотов не герметизируют отдельно от салона.

Я медленно повела мужчину в хвост самолета, подальше от пилотов и пассажиров. Только несколько человек заметили, что что-то не так. Стюарт Майкл развозил напитки. Я сказала ему, что возникли небольшие проблемы и мы должны пройти в хвост самолета.

В опасности находилась не только моя жизнь, но и жизнь всех на борту. Я подумала об этих людях и о тех, кто ждет их дома. Все они зависели от моей выдержки и спокойствия. Я попыталась хотя бы на время позабыть о приставленном к спине пистолете и начала мысленно повторять молитву о спокойствии, которую выучила еще подростком:

Я читала про себя молитву и вспоминала лекции о том, как себя вести во время захвата самолета. Там был совет: «Прежде чем объявить, что самолет захвачен, необходимо увидеть оружие угонщиков». Я собрала в кулак всю свою волю и заявила мужчине, что хочу видеть его пистолет. «У меня 32-й калибр, и если ты еще раз о нем спросишь, я тебя пристрелю», – ответил он.

Потом угонщик повернулся к Майклу и сказал: «Свяжись с пилотами и скажи им, что мы летим на Гаити». Майкл связался с пилотами. Через несколько минут мужчина приказал Майклу сообщить пилотам, что они должны произвести посадку в Нью-Джерси, высадить пассажиров и только после этого направиться на Гаити.

Тут в моей голове созрел план. Я решила попытаться убедить угонщика сойти на землю в Нью-Джерси.

Следующие 40 минут показались мне вечностью. Когда наконец показался аэропорт Нью-Джерси, я повернулась к мужчине и сказала: «У тебя ничего не получится. На Гаити тебя арестуют и дадут пожизненный срок. Если ты в Нью-Джерси выйдешь из самолета со мной, то я помогу тебе найти машину, и ты сможешь скрыться».

– Нет, – ответил угонщик. – Мы летим на Гаити.

Но после приземления он сказал: «Я передумал. Я хочу, чтобы все это закончилось».

В салоне стояла гробовая тишина.

Майкл опустил откидной трап, мы с угонщиком спустились на посадочную полосу и пошли вперед. Он все еще заламывал мне руку и подталкивал пистолетом. Я думала, куда мне лучше его привести и что делать.

Вдруг на посадочную полосу выехала полицейская машина. Угонщик развернул меня к ней, закрываясь моим телом.

В тот момент я была совершенно уверена, что сейчас начнется стрельба и я умру. Перед мысленным взором пронеслись лица моих близких, и я снова начала читать про себя молитву.

«Мужества изменить те, что я могу…»

Я успокоилась, смирилась со своей судьбой, и это придало мне сил.

Я оглянулась на самолет. Трап поднялся, и авиалайнер начал двигаться. Мои коллеги и пассажиры были в безопасности. Я осталась наедине с преступником.

Угонщик довел меня до ближайшего здания. Он остался в коридоре, а я вошла в комнату, чтобы найти телефон, по которому он мог бы потребовать машину.

Впервые за целый час он отпустил мою руку.

Я предупредила взволнованных людей в комнате, что преступник вооружен, после чего показала ему жестом, что он может войти. Потом я спокойно объяснила ему, что здесь ему помогут достать машину. Угонщик снял телефонную трубку и впервые с начала этой драмы переключил свое внимание с меня на что-то другое. Я решила, что должна воспользоваться этой возможностью.

И я побежала. Я бежала так быстро, что, казалось, у меня разорвется сердце. Нет слов передать облегчение, которое я испытала при виде окруживших меня агентов ФБР и полицейских.

Еще через пятнадцать минут угонщика схватили. Меня отвели в комнату и попросили подробно описать все события, в которых я была свидетелем и участником. Полицейских и агентов ФБР очень удивило мое хладнокровие.

– Как вам удалось так спокойно вести себя? Мы годами тренируем людей, чтобы они могли в критической ситуации действовать так, как вы, – спросили они меня.

Я ответила, что мне помогло сразу много вещей – хорошая подготовка, которую я получила в авиакомпании, дружная команда, способность игнорировать стресс и, в первую очередь, вера.

Я уже собиралась идти, как вдруг мой взгляд упал на стол, за которым я сидела. Под стеклом лежал напечатанный на бумаге текст молитвы о спокойствии.

Не знаю, что заставило меня выйти из теплого кафе в телефонную будку на улице Торонто. И на улице, и в будке было очень холодно. Минуту назад я пила кофе в незнакомом городе и вдруг почувствовала неожиданное и почти маниакальное желание заглянуть в местный телефонный справочник. Сложно объяснить этот импульс, ведь я никого не знала в Торонто.

Я англичанка и в тот период жила в штате Айова. Мне надо было получить новую рабочую визу в США, и я решила сделать это в Торонто, потому что там находилось ближайшее американское консульство.

И вот я стою в этом городе в телефонной будке, неизвестно зачем листаю справочник и натыкаюсь на фамилию МакИнтайер.

Она мне хорошо знакома. За двенадцать лет до описываемых событий английские законы об усыновлении и удочерении изменились, поэтому мне удалось выяснить фамилию моей родной матери. Я знала о ней всего три вещи: у нее были рыжие волосы, она родилась недалеко от Глазго и звали ее Маргарет МакИнтайер Грей. Я давно пыталась ее найти, но безуспешно.

Людей с фамилией МакИнтайер в Торонто оказалось очень много. Я была озадачена. Что я делаю? Зачем? Я родилась далеко отсюда, жила в разных частях земли и ни разу не искала мать по телефонным справочникам.

Я открыла справочник на фамилию Грей и увидела строку: Грей, МакИнтайер, 85 Лотон бульвар, Торонто. Все мысли в моей голове замерли. Я слышала только стук своего сердца. «Да, это она», – подсказывало сердце. «Но это же Канада, – возражал здравый смысл. – Даже если мать каким-то образом оказалась здесь, она могла выйти замуж и изменить фамилию. И что ты ей скажешь, когда дозвонишься?» Но мои пальцы уже набирали номер.