— Кэп, тут записка, — напомнил о себе лейтенант. — «Спасибо за всё! Позвони! Марина.» Далее номер телефона. Я что-то пропустил, кэп? Что за Марина?

— Дай сюда, — Антон подошёл к лейтенанту и выхватил листок из его неделикатных пальцев.

Болтухин, должно быть, в честь дня отъезда был при параде: на нём, кроме всегдашних траченых джинсов, красовалась новая футболка с ослепительно белым скелетом на ослепительно чёрном фоне. Скелет держал в руках белую закорючину саксофона. Видимо, загробная тематика доминировала в гардеробе у лейтенанта.

— Должно быть, эта Марина — секретный агент, — сделал глумливое предположение лейтенант. — Я гляжу, допрашивали вы её с пристрастием: у вас, кэп, помада на шее и царапина на плече.

Антон ничего не ответил на дедукцию лейтенанта и, шлёпая по полу босыми ногами, направился в ванную.

Освежившись и стерев ночные улики, Антон вернулся в комнату, накрывшись широким махровым полотенцем. Болтухин вальяжно сидел за сервированным столиком и проворно уплетал тосты с заветренной ветчиной, закусывая их подсохшими за ночь оливками.

— Ребята пробили нашу беглянку, кэп, — сказал он, торопливо жуя. — Так и есть, уплыла в страну озёр вчерашним утренним паромом. По записям с камер наблюдения ясно: именно она и увезла статуэтку с монетами. Кстати, пропускал её на рейс всё тот же Пузырёв. Шапито они разыграли с нами, кэп.

— Да, прохлопали мы Екатерину Дмитриевну, — вынужден был согласиться Антон. — Надо было выяснить заранее насчёт наличия у неё визы и загранпаспорта. Но не грусти, лейтенант! Мы с тобой проиграли битву, но ещё не проиграли войну. Пора готовиться к решающей схватке. Как там твоё начальство насчёт командировки? Я им ещё вчера по почте запрос кинул.

— Если вычесть нецензурные выражения, кэп, — вздохнул лейтенант, — то начальство не возражает. Табельный ствол, правда, зажали, буквоеды. Испытательный срок, говорят, не закончился.

— Ничего, мне так даже спокойнее, — заверил Антон. — Бабушки в тульской области не пострадают. А теперь, лейтенант, обсудим дальнейшую диспозицию…

Из Питера Антон и лейтенант выбирались порознь: Антон на машине вместе с Костей Тагариным, а лейтенант Болтухин поездом. Такое разделение было умышленным. До нужной поры приезд лейтенанта в Тульскую губернию Антон хотел сохранить в полной тайне. И тому были свои причины.

Главная причина сидела рядом с Антоном и с задумчивым интересом разглядывала бегущие за окном автомобиля ландшафты. Неумолимые факты, добытые питерскими оперативниками по просьбе Антона, делали из Кости главного подозреваемого.

Первый факт заключался в недавней поездке Константина Тагарина во Францию. Само по себе это ещё не преступление, но дата его пребывания в Париже убийственно совпадала с визитом неизвестного в семейство Касторов.

Второй факт прибыл из Тулы, из того самого областного архива. К.Тагарин, молодой айтишник, год назад, оказывается, проходил практику в этом почтенном заведении и полтора месяца безвылазно торчал в информационном отделе, налаживая цифровые системы. Предположить, что он ни разу за это время не столкнулся там с симпатичной девушкой Катей Свирской, было чистым безумием.

Сложив два плюс два, Антон домыслил и остальную головоломку. Теперь нетрудно было понять, почему он, опытный сыщик, всякий раз опаздывал ровно на шаг. И тогда, когда легко и беспрепятственно сбежала из бара Катя Свирская. И тогда, когда разыграл на таможне свою изящную партию Батон.

Костя, милый и скромный Костя, всё это время был в курсе происходящего и, наверное, посмеивался над хитроумными планами наивного капитана. «Что ж, — сдерживая растущую неприязнь, подумал Антон, — игра не окончена, гражданин Тагарин. Вы спрятали в карман мою пешку, и дебют остался за вами. Браво! Посмотрим, за кем будет эндшпиль. Чтобы сбыть остальные ценности, их нужно вывести за границу. Интересно, что вы придумаете на этот раз. Только учтите, юноша с античным именем, теперь я знаю о вас достаточно много».

Антон покосился на задремавшего Костю, и ему вдруг стало жаль парня. Если ему будет предъявлено обвинение в убийстве и сокрытии ценностей, то лучшие годы придётся провести отнюдь не в Париже.

Антон угрюмо вздохнул и уставился на бегущую навстречу чёрную ленту асфальта. За весь путь до Тулы оба, и Антон, и Костя, не произнесли ни слова…

Конец второй части.

Антон смог приехать в имение Бобрищевых только через день после возвращения из Питера. Задержали отчёты и выволочки на «ковре» у начальства. Столько снисходительного сочувствия, брани и сомнений в служебном соответствии капитану Кречетову за всю свою беспорочную службу слышать не приходилось. Особенно начальство упирало на тот факт, что монеты, представляющие изрядную ценность, попали за границу. Хорошо ещё в Финляндию, как-никак, не страна НАТО. Попади империалы, скажем, в Польшу или Прибалтику, Антона и вовсе съели бы поедом.

Имение встретило Антона сонной тишиной и безлюдьем. Незнакомый охранник, хмурый и неприветливый, был единственным, кто попался Антону на территории. Да и тот, увидев красную корочку удостоверения, поспешил убраться в сторожку.

Однако, стоило Антону войти в особняк, как его едва не сбила с ног спешащая невесть куда девушка. Девушка держала в руках колесо прялки и оказалась вполне знакомой.

— Здравствуйте, Даша, — улыбнулся Антон, однако ответной улыбки не удостоился.

— А, господин сыщик, — вместо приветствия воскликнула девушка. — Как продвигается следствие? Преступника, точнее, преступницу, вы, говорят, упустили?

— Это кто же вам выдал тайну следствия, гражданка Дольская? — с усмешкой спросил Антон. — Уж не Костя ли Тагарин?

— Неважно, — бросила Даша и спросила, сощурив зелёные глазищи:

— Кто такая эта ваша Свирская? С которой Костя таскался по кабакам?

— О личности упомянутой гражданки постороннему лицу сообщать не имею права, — изображая сожаление, ответил Антон. — А Костя, как вы выразились, «таскался по кабакам» исключительно в интересах следствия.

— Это я-то постороннее лицо? — возмутилась Даша. — А кто по ночам привидение выслеживал? А кто вам сообщил о ныряльщике?

— Хорошо, — сдался Антон. — Что бы вы, Даша, хотели от меня услышать?

Даша помолчала, но недолго.

— А красивая она, Екатерина эта?

— Пожалуй, красивая, — вынужден был признать Антон. — Хотя, смею заметить, красота бывает обманчива.