В здание прокуратуры Антон отправился в одиночку: лейтенант остался в машине, категорически заявив, что не намерен испортить карму визитом в это гнусное заведение. Проторчав в прокуратуре не меньше часа и потратив мегаватт нервной энергии, Антон выбил заветный ордер, чем вознёс себя в глазах Болтухина до небесных высот.

— Вы, кэп, железный человек, — сказал он с неподдельным пафосом, разглядывая фиолетовую печать и размашистую подпись районного прокурора. — Мне в этот зиккурат войти всё одно, что на приём к стоматологу. Теперь на таможню?

— Да, пожалуй, пора, — сказал Антон, взглянув на часы.

На стоянке порта было не протолкнуться. Кое-как припарковав машину, Антон вышел и огляделся. Вокзалы, порты и аэропорты больших городов везде одинаковы: озабоченные пассажиры, носильщики, громыхающие тележками, бомбилы с пронзительными надменными голосами.

— Нам туда, — показал рукой лейтенант в сторону обширного приземистого здания, за которым возвышалась громадина парома. «Принцесса Анастасия» белела в солнечном свете, как океанский айсберг, и Антон невольно залюбовался судном.

— В юности я хотел быть моряком, кэп, — сообщил Болтухин.

— Что же помешало? Укачивает?

— По полгода без женщин, кэп, это не для меня, — покачал головой лейтенант. — С мечтой пришлось распрощаться.

В зоне досмотра было людно, но в очередях к пропускным воротам не ощущалось никакой ажитации. Всё было деловито, сноровисто, и очередь, хоть и монотонно, но заметно двигалась. Пассажиры ставили ручную кладь на чёрный ручей транспортёра и подходили к окошечку, протягивая паспорта и билеты.

Возле каждого транспортёра дежурили улыбчивые сотрудницы терминала в тёмно-синих комбинезонах поверх ослепительных белых блуз.

— А тебе, лейтенант, в юности не хотелось стать таможенником? — поинтересовался Антон. — Гляди-ка, какой гарем.

— Кэп, я хочу, чтобы меня вон та, грудастенькая, обыскала, — ткнул Антона в бок лейтенант.

Однако, Антона занимали теперь не девушки, а их начальник. От одного пропускного окна к другому прохаживался таможенник в кителе нараспашку и весело переговаривался с подчинёнными. Был он среднего возраста, полноват, редкие волосы зачёсаны назад. Таможенник то и дело промакивал лицо и шею огромным платком. Теперь уже Антон толкнул напарника плечом и подбородком показал на таможенника.

— Блин, кэп, вы прямо Вольф Мессинг, — благоговейным шёпотом произнёс Болтухин, разглядывая объект. — С меня гамбургер с колой.

— Расслабься, лейтенант, не нужно гамбургера, — усмехнулся Антон. — Этого фрукта я видел на записи допроса. Три года назад он проходил как свидетель по афере Канарского с почтовой маркой. Тогда ни того, ни другого прихватить не удалось, но таможенника я запомнил.

— Так нечестно, кэп, — обиженно пробубнил Болтухин, низвергая Антона с олимпийских высот. — Могли бы сразу сказать. А что это за афера с маркой? Много ли можно нагреть на какой-то почтовой марке?

— Смотря, что за марка, — произнёс Антон, наблюдая за передвижениями таможенника. — «Голубая Александрия», которую Батон втюхивал одному из нынешних толстосумов, стоит, к примеру, миллион баксов.

— Лям баксов за кусочек бумажки?! Да вы гоните, кэп! Где же Канарский раздобыл марку?

— Не раздобыл, а заказал подделку, — поправил Антон. — Судя по материалам дела, весьма качественную. Кстати, изготовителя Батон так и не выдал.

Между тем, таможенник, удовлетворённый работой подопечных, направился в конторку, отделённую от общей досмотровой зоны стенами из непрозрачного матового стекла.

— Пойдём-ка, лейтенант, поговорим с таможней, — тихо произнёс Антон, направляясь к конторке.

Антон и лейтенант вошли в маленькое прохладное помещение сразу за хозяином. Таможенник оглянулся. На его круглом лице блеснули капельки пота.

— Покиньте служебное помещение, — бросил он, проходя к столу и вальяжно усаживаясь в обширное кресло.

Антон проигнорировал это замечание. Он сел на маленький офисный стульчик и положил на стол перед таможенником раскрытый лист ордера.

— Что вы себе позволяете, гражданин? — вскинулся майор Пузырёв, отшвыривая гербовую бумажку.

— Насчёт гражданина, это вы в точку, Олег Петрович, — покивал Антон, подбирая с пола упавший ордер. — Пособники преступников и контрабандистов для меня действительно не товарищи, а граждане.

— Какого чёрта, — вскипел таможенник, вскакивая с места. — Убирайтесь отсюда и заберите своего гопника, — кинул он руку в сторону лейтенанта.

— Алё, за гопника можно и по рогам, — бросил ему Болтухин, доставая из кармана блеснувший на сжатом кулаке устрашающего вида кастет.

Эта вещица произвела на таможенника куда больше впечатления, чем ордер.

— Я немедленно вызову охрану, — попятился он и упёрся спиной в стену.

— Сядьте, Пузырёв, — негромко, но внятно сказал Антон. — Мы пришли не по вашу душу, хотя руки действительно уже давно чешутся. Нас интересует Канарский Пётр Аркадьевич, он же Батон.

— Не знаю я никаких Батонов, — рыкнул майор и рухнул в кресло.

— Кэп, разрешите, я ему всеку для возврата памяти? — лейтенант хлопнул кастетом о свою ладонь и хищно посмотрел на таможенника.

— Право слово, Олег Петрович, не доводите моего юного помощника до неправовых действий, — миролюбиво произнёс Антон, следя за тем, как нервная рука таможенника выхватывает из кармана платок.

— Сегодня отбывает на «Анастасии», — буркнул таможенник, смахивая платком капельки пота с побагровевшего от напряженья лица. — Говорил про какую-то статуэтку.

— Вот и славно, Олег Петрович, — одобрительно кивнул Антон. — Теперь, будьте любезны, ваш телефончик.

— Это ещё зачем? — встрепенулся таможенник.

— Чтобы не было соблазна позвонить старому другу, — терпеливо пояснил Антон.

— Не друг он мне, — буркнул Пузырёв, нехотя отдавая телефон. — Попросил пропустить вне очереди.

— За шустовский коньячок и соточку евро, — напомнил Антон.

Таможенник сразу сник и забегал глазами по маленькой комнате.

— Если вы хотите повесить на меня должностное преступление, у вас ничего не выйдет, — заговорил он. — Руки коротки. Вас же потом и затаскают в прокуратуру.

— Я ему всё-таки всеку, — со вздохом произнёс лейтенант, делая шаг вперёд.

— Да угомоните же этого малахольного, — взмолился таможенник. — Я же не отказывался сотрудничать.

— Вот и замечательно, — ободрил перепуганного таможенника Антон. — Берите лист, ручку, пишите.

— Что писать?

— Я, майор таможенной службы Пузырёв Олег Петрович, заявляю, что Гражданин Канарский П. А. обратился ко мне с предложением, противоречащим законодательству РФ…