увидели. Либо вы сами падете ниц перед ним и скажите, кто злоумышлял против него, или мы придем сюда снова, и тогда живых здесь уже не останется. Ты меня понял?

Сора отчаянно закивал.

— Возможно, вы найдете целые лодки или малоповрежденные и быстро их залатаете, и у вас появится дурная мысль все-таки сплавать в Гедараши. Этого тоже делать не надо, потому что мы вас тогда тоже убьем раньше, чем успеете объяснить, что вы с миром и вообще ничего такого не хотели. Мы или другие шиноби. Это понятно?

— Понятно, — с готовностью подтвердил Сора, он явно повелся на мой блеф. Хотя почему блеф? Наоки с подчиненными там будет, Седьмые с Идате — тоже.

— Кстати, у тебя эта бумага откуда?

— Я заместитель командира нашего отряда, он мне отдал на хранение. Насколько я знаю, у всех командиров такие же, только имена и ценник разнятся.

— Понятно… Значит так, все бумаги покажите дайме. Соберите делегацию из командиров отрядов или их замов, возьмите эти бумаги и приходите. Дорогу в столицу Чая, я так думаю, вы найдете без проблем.

— Да, шиноби-сама. Собрать главных, взять бумаги, идти в Гедараши по дороге.

— Ну и прекрасно. Это вы всем и передадите.

После чего, развернувшись к своей команде я сказал:

— Отпустите их, пусть возвращаются в лагерь. Свидетели дайме лишними не будут.

Дождавшись, пока пленные скроются из вида, я сказал.

— Значит так, парни, мы сейчас спокойно перекусим, после чего вы останетесь здесь и проконтролируете дорогу и этих пиратов, а я буду действовать согласно плану.

Медведь фонил недовольством, а близнецы молча кивнули и приняли к сведению.

Аккуратно расстелив плед, достал свитки с едой и начал распечатывать их. Моему примеру последовали близнецы. И тут я понял, что у коллеги-алкаша ничего нет.

— Медведь, ты чего, забыл взять еду?

Тот молча пожал плечами.

— Как видишь.

— Не проблема. Угощайся, бери что хочешь.

Сузако явно захотел ответить отказом, но его желудок предательски квакнул, так что Шинде сдулся и неловко поблагодарив, взял шаурму.

Ну как шаурму, с локоть размером сверток, сантиметров сорок если не все пятьдесят. Я себе специально такие делал, ростовского размера, чтоб одной порцией можно было не перекусить, а основательно поесть. Чтоб аж начать чихать от пережора. Это не бургер, который на девяносто процентов состоит из булки, тут мясо и много овощей. И это не спринг-ролл, который не особо популярен из-за пресного вкуса и статуса еды для худеющих куноичи. Это такая дрянь, где мяса нет, то есть совсем. В этом, с позволения сказать, «продукте» одна трава и прозрачная рисовая бумажка. Сакура такое сено любит. Наверное, она коза. Иначе поедание спринг-ролла ею — это каннибализм.

Да и возни меньше с большой шаурмой, благо я раздобыл в соседней булочной не только лавашей подходящего размера, но и вощёной бумаги, для их упаковки.

— Вкусно… — после первого укуса протянул Шинде. Близнецы мыкнули что-то одобрительное, не отвлекаясь. Я их тоже угостил, глянув на листочки с рисовыми шариками, которые скорее напоминали рисовые комочки, налепленные детьми.

Уполовинив «батон», Шинде спросил:

— Ты с едой такого размера не боишься растолстеть?

Смерив взглядом Медведя, я хмыкнул. Кто о чем, а вшивый о бане. За время миссии под прикрытием Шинде не только потерял привычки, но и поправился. Его пузу уже было тесно в жилете, так что он бегал расстегнув его, как мой бывший коллега из Академии. Это еще не был мамон а-ля Акимичи, но старая форма на Медведе уже не сходилась.

— Хорошая шутка. — рассмеялся я. — Только сегодня у меня было четыре боя и, надеюсь, что хотя бы пятого не будет. Чакры я слил, считай, полный запас. Весь день бегаю, с кем-то дерусь, кого-то убеждаю в очевидных вещах — тут я с намеком посмотрел на Шинде, — потом снова дерусь, снова бегу. Да и нет там ничего, с чего растолстеешь. Все полезное: мясо, овощи, соус, приправы и немного вкусного лаваша, ничего лишнего.

Сузаку увидел, что во время ответа я оценил его пузо, погрустнел и продолжил жевать молча. А вот близнецы оживились.

— А зачем вам эти контракты?

Прожевав и проглотив ломоть с ароматной курицей в чесночно-майонезном соусе, я не торопясь ответил.

— Мне — незачем. Как и свидетели. А вот дайме они очень пригодятся. Похоже, что Аруно Тахара, первый министр, человек не глупый и нашел способ сократить число пайщиков в своем немаленьком заговоре, а заодно и решить кучу проблем.

На меня посмотрели с заинтересованностью, даже жевать стали медленнее, чтобы хруст огурца не заглушал моих слов.

— Ну вот зачем ему власть, как у дайме, если она будет еще более шаткой, чем у нынешнего правителя? После революции всегда происходит перераспределение богатств между новыми правителями, а это совсем не способствует процветанию страны, да и доверию меж новыми союзниками. А именно так все и будет, если он убьет Накатоми-но Катамари и станет в открытую править вместо него. И через какое-то время Аруно тоже скинут, потому что он будет мешать делить награбленное. Пауки в банке начнут жрать друг друга.

Медведь поморщился и перестал жевать совсем.

— Да и даже если заговорщики как-то между собой договорятся, — чертил я палочкой в песке рандомные фигуры, — что маловероятно, то все равно решить противоречия в Стране Чая министр при всем желании не сможет, потому что это невозможно. Физически нет земли для раздачи всем феодалам и крестьянам. Нет возможности угодить всем сословиям и слоям населения. Нельзя примирить феодалов и крестьян, феодалов и торговцев, чиновников и феодалов, потому что их интересы прямо противоположны друг другу. Крайне сложно найти такие компромиссы, которые устроили бы всех. Да даже просто уладить все текущие противоречия между одними только феодалами, и то невозможно. У Накатоми-но Катамари больше шансов найти баланс, чем у Аруно.

— А почему невозможно? — спросил Ринджи.

— Потому что споры соседей о том, кому принадлежит тот или иной лес, мост, или выпас могут продолжаться поколениями, и никто от своих претензий отказываться не собирается. Нельзя просто взять и принять одну сторону в каждом споре, потому что тогда другой обидится и уйдет в оппозицию. Вот Тахара и придумал финт ушами. При небольшой гражданской войне большая часть накопившихся противоречий естественным образом разрешится, потому что все споры окончатся физическим устранением оппонентов. А те, кто выживет в кровавом угаре