Кстати, припев Вода, вода, кругом вода из эстрадной песни «Как провожают пароходы?» (над которой Высоцкий часто иронизировал на своих концертах) произнесет, несколько модифицировав его, и лирический герой в наброске 1968 года (время написания «Дельфинов и психов»): «Что я слышал: звуки улиц и звонки. / В моей жизни города и города. / Вы возьмите меня в море, моряки, / Там одна вода, одна вода» (АР-4-185).

Тот же дельфин вручил профессору план по освобождению пациентов психбольниц и ультиматум (на случай, если план не будет выполнен):

Союз всего разумного, что есть в океане, предлагает человечеству в трехдневный срок провести следующие меры:

1. Ввести сухой закон для научных работников.

2. Закрыть все психиатрические клиники и лечебницы^07

3. Людей, ранее считавшихся безумными, распустить с почестями.

4. Лечебницы отдать под школы.

Но и сам герой-рассказчик за некоторое время до этого тоже представил свой план, касающийся пациентов психушки: «А вот мое завещание. <…>

Да здравствует международная солидарность сумасшедших, единственно возможная из солидарностей!

Да здравствует безумие, если я и подобные мне — безумны!

И да здравствует всё, что касается всего, что волнует и утешает!»

В первом случае — «Союз всего разумного, что есть в океане». А во втором — «Международная солидарность сумасшедших».

И формальная противоположность этих союзов (разумные — сумасшедшие) здесь нивелируется, поскольку речь идет об одних и тех же людях, но представленных в разных ракурсах: дельфины являются разумными на фоне безумных деяний людей (профессора-ихтиолога и других сотрудников океанариума): войн, революций, ГУЛАГов, а также «мерзких опытов» над дельфинами и китами. А «сумасшедшие» (то есть все нормальные люди) являются таковыми с точки зрения властей (главврача и другого служебного персонала), которые заточили их в психушку и также ставят над ними опыты.

Герой-рассказчик сравнивает врачей с фашистами: «Искололи всего, сволочи, иголку некуда сунуть. <.. > Они всё могут заставить, изверги! Немцы в концлагерях, убийцы в белых халатах, эскулапы, лепилы…» /6; 25/, - так же как и один из дельфинов, под которым вновь угадывается сам автор: «Все дельфины-белобочки сбились в кучу и, громко жестикулируя — нет, жестикулировать, собственно, им зачем? — громко крича, на чистом человеческом языке, ругали его, профессора, страшными словами, обзывали мучителем людей, т. е. дельфинов, и кто-то даже вспомнил Освенцим и крикнул: “Это не должно повториться!”» /6; 29/.

Интересно также, что герой-рассказчик говорит про себя и других людей: «А мы? Откуда мы? А мы — марсиане, конечно, и нечего строить робкие гипотезы и ис- [2158] [2159] подтишка подъелдыкивать Дарвина» /6; 36/ (как и в стихотворениях начала 70-х годов: «Эврика! Ура! Известно точно / То, что мы — потомки марсиан. / Правда, это Дарвину пощечина: / Он — большой сторонних обезьян» /3; 479/, «Я загадочный, как марсианин» /3; 160/, «Мы — марсиане средь людей»; АР-14-126), — но то же самое он скажет в концовке повести о дельфинах и китах, которые освобождают пациентов психбольницы (а значит, и его самого): «Это они, они! Те, кто пришел очистить мир для тех, кто прилетит. Отдать под школы! А может, это они и прилетели» /6; 47/. В такой же маске выступает лирическое мы в «Мистерии хиппи»: «Мы — как изгои средь людей, / Пришельцы из иных миров», — и в «Марше космических негодяев»: «Ведь когда вернемся мы, по всем по их законам / На Земле пройдет семьсот веков».

Я буду жаловаться завтра. Зачем завтра?! Сегодня же напишу Косыгину…

Начиная с лета 1968 года, Высоцкий действительно неоднократно писал письма в советские властные структуры по поводу его травли в печати.

Я не могу спать. Нельзя спать, когда кругом в мире столько несчастья…

В несколько измененном виде эта мысль войдет в стихотворение «Вот в плащах, подобных плащ-палаткам…» (1975): «Я сказал: не из-за бед не спится. / Вру я, что на беды наплевать» /5; 355/ (в основной редакции: «Мне не спится и не может спаться — / Не затем, что в мире столько бед, / Просто очень трудно оклематься, / Трудно, так сказать, реаниматься, / Чтоб писать поэмы, а не бред»»), — что напоминает «Балладу о борьбе» (1975): «Только в грезы нельзя насовсем убежать: / Краткий век у забав — столько боли вокруг!».

Мотив бессонницы встречается также в стихотворениях «Машины идут, вот еще пронеслась…» (1966), «Я бодрствую, но вещий сон мне снится» (1973) и «Общаюсь с тишиной я…»(1980): «Проснуться и встать, если мог бы я спать / И петь, если б не было вьюги», «Не спится мне… Но как же мне не спиться!», «Не сплю — здоровье бычее»; в «Песне автозавистника» (1971): «Так полегчало — без снотворного уснул!»; и в стихотворении «Короткие, как пословицы, и длинные от бессонницы…» (1968).

А реплика героя-рассказчика: «Отстать? Что? Заговорил! Вы, мол, идете вверх по лестнице — к выздоровлению, то есть. А наш удел — катиться дальше вниз? Шиш вам» (АР-14-58), — вновь напоминает слова лирического героя: «Мне говорят, что я качусь все ниже, / А я — хоть и внизу, а все же уровень держу» («Реальней сновидения и бреда…», 1977), «Но слабеет, слабеет крыло, IЯ снижаюсь всё ниже и ниже» («Романс миссис Ребус», 1973), «Некуда мне выше-можно только ниже» («За меня невеста…»; вариант исполнения[2160] [2161]), «Разбег, толчок… Свидетели паденья / Свистят и тянут за ноги ко дну» («Прыгун в высоту», 1970), «Нас тянет на дно, как балласты» («Марш аквалангистов», 1968), «Нас вертела жизнь, таща ко дну» («Марш космических негодяев», 1966).

Кроме того, в словах «Вы, мол, идете вверх по лестнице — к выздоровлению, то есть» пародируется коммунистическая риторика: «Историки тщательно изучат и опишут каждую ступень той лестницы, по которой мы поднимаемся вверх. Весь переход к коммунизму будет для человечества скачком из царства необходимости в царство свободы»509.

Нянечки — прекрасные женщины. Они — не бабы, они — женщины. Одна мне сегодня сказала: «Красавчик ты наш». <…> Какой я красавчик: у меня гены и хромосомы изуродованы

ЛСД (это я прочитал в «Огоньке»[2162]).

Через несколько лет после этого Высоцкий напишет песню «Тот, который не стрелял», где лирический герой будет характеризовать свои отношения с «нянечками» следующим образом: «Ходил в меня влюбленный / Весь слабый женский пол: / “Эй, ты, недостреленный, / Давай-ка на укол!”».

В повести герой-рассказчик говорит, что у него «гены и хромосомы изуродованы ЛСД» (транслитерация английской аббревиатуры LSD — lysergic acid diethylamide, — наркотическое вещество, вызывающее галлюцинации).

Очевидно, что эти уколы являются