Ева замолчала на мгновение.

— Вот! Вот оно — то, самое главное! Зачем Машке дырявить пробку? Она могла ему в стакан сто раз яда подлить или подсыпать. Сережа! Ты же понимаешь, что это нелогично?

Сережа понимал. Игорь тоже. А вот следователь, когда Сергей позвонил, принялся протестовать.

— Даже придумывать ничего не стану, товарищ подполковник! — вежливо возмущался он. — Пили вместе. Легли в койку вместе. Проснулась одна она. Никого рядом не было. Мотив у нее исключительный! Что еще нужно?

— Нужна правда! — громко крикнула Ева, наклоняясь к Сережиному плечу. — И ответ всего на один вопрос: зачем подозреваемой вводить яд в бутылку, если она могла подлить его в бокал сто раз? И Маша, накрывая на стол, еще не знала, что Денис явился к ней, чтобы с ней расстаться. Зачем ей было вводить яд в бутылку, если она ждала от него предложения руки и сердца?

— Это уже второй вопрос, — проворчал следователь и отключился.

— А действительно? — Игорь уставил на Сергея удивленный взгляд. — На кой черт возиться со шприцем? Смысл? Плеснула в бокальчик, пока он отвернулся или в туалет вышел. Проще некуда.

— Все! Мне все понятно! — заметалась Ева по кухне. — Надо срочно узнать, где Денис взял этот вискарь. Кстати, что за виски?

— Дорогой. Коллекционный. — Сергей назвал марку.

— Странно. Он же до десяти тысяч за бутылку стоит. Чтобы Дэнчик так разорился? Он же скупым был. Точно в магазине покупал виски?

Сергей почесал макушку и вышел с телефоном из кухни. Через минуту Ева услыхала, как он с кем-то говорит по телефону в ее гостиной. А Игорь неожиданно сделался невероятно задумчивым.

— Что? — толкнула его в плечо Ева, дотянувшись с того места, где сидела. — Что не нравится?

— Не нравится то, что у меня из бара пропала бутылка как раз такого виски, Ева. Я подумал на супругу. Она часто с подругами опустошала бар. Но тут…

— А зачем ей травить Дениса?

— Незачем. Он был на ее стороне. И при разделе фирмы остался бы с ней работать. Тут что-то другое…

Ева не успела подхватить его мысль, как вернулся из гостиной Сергей. И, постукивая ребром телефона по подбородку, проговорил:

— Кое-что есть! Следователь перезвонил мне и сказал, что незадолго до встречи Дениса и Маши он был с какой-то женщиной.

— С какой? — в один голос выкрикнули Ева и Игорь.

— А вот это нам с вами предстоит выяснить. Он сейчас едет на адрес, где проживала твоя подруга. И…

— Что значит проживала?! — суеверно возмутилась Ева. — Она не умерла и проживает в своей квартире.

— В настоящий момент она проживает на нарах, дорогая, — снисходительно глянул на нее Сергей.

Эта его ухмылочка…

Из-за нее частенько и ссоры возникали, вспомнила Ева.

— В общем, он там будет минут через двадцать. Нам ближе и быстрее. Едем?

Глава 4

Кавалера она будить не стала. Схватила с кресла любимый теплый платок, в который кутала плечи, когда мерзла, или горло, когда болело. Обернула им лохматого щенка, выставив наружу только мордаху, и вышла с этим добром в прихожую.

— Что ты творишь, Ева? — изумленно заморгал Сергей. — У него шерсть. Ему не будет холодно. К тому же на улице плюсовая температура.

— Там мокро и ветрено. Отстань, — увернулась она от его рук. — Мой щенок, как хочу, так и кутаю. Едем…

Следователь уже ждал их, нетерпеливо расхаживая перед Машкиным подъездом.

— Вот зачем столько зрителей, Сергей Владимирович? — всплеснув руками, шлепнул он себя по бедрам. — Вы просили в частном порядке, в интересах следствия, а тут просто цирк какой-то! Да еще с собакой!

Кавалер приоткрыл один глаз, тихонько порычал в его сторону и снова зарылся в ее теплый платок.

Сергей зря волновался: Кавалер совсем не был против такого наряда. На улице и правда было скверно. Ева и себя похвалила за то, что утеплилась. Спортивный костюм с начесом, короткий тонкий пуховик, шапочка. Волосы, правда, под нее не влезли, и теперь, попав под дождь, висели мокрыми водорослями. Но мужчинам это будто тоже нравилось. Их восторженные взгляды в ее сторону не поменялись.

— Нашлись свидетели, которые видели, как наш погибший приехал сюда, по адресу своей любовницы, на машине, — начал рассказывать следователь, сопровождая группу к Машкиному подъезду. — Ее вела женщина. Но ни марки, ни цвета свидетелям рассмотреть не удалось. Было темно. Просто видели фары. Когда свет в салоне загорелся, заметили, как мужчина женщину поцеловал и вышел. Машина уехала. Он прошел сюда.

Следователь тронул подъездную дверь.

— А как же они его рассмотрели — ваши свидетели — и опознали, если темно было? — сразу начала вредничать Ева. — Нет, ну как? Машину не рассмотрели, а женщину с поцелуем увидели. И самого погибшего тоже. А что эти свидетели так поздно делали на улице?

— Он дверь в подъезд открывал, и свет на лицо упал. Его и запомнили. И в машине ярко свет горел. Хорошо было видно. А свидетели такие же, как вы, — собачники.

Почему-то из уст следователя это прозвучало оскорблением. Ева внутренне оскорбилась и за Кавалера, и за всех собаковладельцев, которые прежде для нее, как класс, не существовали вовсе. Но теперь все поменялось, она одна из них. И пусть не смеют некоторые…

— А как выглядела женщина, которая его привезла?

Почему-то Ева была уверена, что это жена Дениса. А кто еще? Он приехал, чтобы расстаться с Машей. Женщина, которая его привезла, крепко поцеловала. Благословила, одним словом. Странно, что не хватилась его до самого утра, пока Денис остывал в чужой постели.

— Женщина? Я… Я не знаю, — растерялся следователь. — Надо уточнить в протоколе.

— Зачем же в протоколе? — продолжила приставать к нему Ева. — Давайте собачников и спросим. Во-он они кучкуются на площадке! Троих из пяти я знаю.

Приврала, конечно. Знала одну толстую тетю — Софью Ивановну, соседку Машкину по подъезду. Та на первом этаже жила и вот уже пять лет воспитывала большого белоснежного пуделя. Воспитанию пудель поддавался плохо: каждый раз норовил пометить Евины ботинки, стоило ей остановиться во дворе хотя бы на минуту.

У Машки она бывала нечасто, но пудель Артамоша непременно ее высматривал. Вот и сейчас, учуяв знакомый объект, со всех своих лап бросился прямо к Еве. Но неожиданно Кавалер выскользнул из своей теплой накидки, упал прямо ей под ноги, принял весьма воинственную позу и зарычал. Артамоша, встретив неожиданное препятствие на пути к вожделенным Евиным ботинкам, опешил. А Кавалер еще и голос подал, залаяв заливисто и звонко.

— Защитник, — ткнул ее локтем в