Тут что-то забрезжило в мозгу насчет его имени, но я решила не напрягаться.

– Карпов. Моя фамилия Карпов.

– И все?

– Пока да, – твердо ответил он, – и давайте отложим нашу беседу до более удобного случая. Нужно убираться отсюда.

– У меня там машина… – вспомнила я.

– Поедем на моей. – Он взял меня за локоть.

Вот, значит, как. Не доверяет. Тогда зачем спасал? Вряд ли из благородных побуждений. И хоть он и вытащил меня из психушки, я ему тоже не доверяю.

Я хотела обдумать в машине, как себя вести дальше, но неожиданно задремала, и проснулась только, когда Карпов остановил автомобиль возле нашего дома.

Мы вошли в подъезд, поднялись на свой этаж. Я хотела уже распрощаться с Карповым, уйти в свою квартиру – но он смотрел на меня пристально, с ожиданием.

– Ну что еще? – проговорила я недовольно. – Не смотрите на меня так, не пытайтесь меня гипнотизировать – вам все равно далеко до того доктора…

– Костаки. Его фамилия Костаки. Он очень крупный психиатр, автор собственной теории, прекрасно владеет гипнозом…

– Вы знаете, я заметила. Испытала на себе…

Я тут же устыдилась этих слов и самой интонации: человек меня спас, вытащил из подземной психушки и вправе рассчитывать хотя бы на элементарную благодарность. А он отвел глаза и произнес тихо, но настойчиво:

– Я хочу наконец узнать, кто вы такая и как оказались замешаны в этом деле.

– Может быть, завтра? Я так устала…

– Лучше выяснить все прямо сейчас. Завтра может быть поздно.

Я тяжело вздохнула и впустила его в свою квартиру.

– Но хоть кофе выпить можно? Без чашки крепкого кофе я сейчас же засну.

На самом деле кофе мне нужен был для того, чтобы успокоиться. После того как я продремала всю дорогу в машине, спать не хотелось. А хотелось прочитать файл и узнать наконец, что все это значит.

– От кофе я и сам не откажусь, – согласился Карпов. – И… – он помедлил, – может быть, найдется у вас какая-нибудь еда? С утра ничего не ел…

Ой, ну эти мужчины! Тут у человека жизнь рушится, а им лишь бы живот набить! Что бы ни случилось, а на столе должна быть вкусная и калорийная еда.

Это мамины слова, тут же осознала я, но мама… с мамой что-то не то. Как, впрочем, и со мной.

Но, однако, в морозилке должно быть что-то калорийное. Пельмени и фрикадельки я с негодованием отложила в сторону – еще не хватало полный ужин ему сервировать! А вот пирожки с повидлом… сейчас разморозим…

– Лучше бы с мясом, – пробурчал Карпов.

«Лопай, что дают»! – Я посмотрела на него так выразительно, что он вздрогнул.

– Дело в том, – начала я, заправляя кофеварку, – вы можете мне не поверить, но я сама знаю немногим больше вашего.

Он хотел уже что-то ответить, но я остановила его жестом:

– Я-то знаю не больше вашего, но у меня есть кое-что, что может дать ответы на все ваши вопросы. И на мои тоже.

С этими словами я предъявила ему брелок в виде бегемотика. Этот брелок никто не тронул – видимо, люди из клиники не обратили на него внимания.

– Что это? – удивленно спросил Карпов.

– Это флешка. – И я продемонстрировала, как бегемотик разделяется пополам, превращаясь в компьютерную флешку.

Кофеварка заворчала, выдавая ароматный кофе. Я поставила на стол две чашки и тарелку с пирожками, вынутыми из микроволновки, после чего принесла из комнаты ноутбук. По дороге увидела себя в зеркале, что висит в прихожей, и ужаснулась. Поэтому пришлось задержаться – волосы пригладить, губы подкрасить. Честно говоря, лучше не стало, так что я только вздохнула.

Пока я сокрушалась перед зеркалом, Карпов съел все пирожки и смотрел виновато.

На флешке был записан единственный файл – тот самый файл, который я скачала с компьютера доктора Костаки. Файл, озаглавленный именем «Алла Савицкая». Моим собственным именем.

Карпов смотрел на экран через мое плечо.

Увидев название файла, он ахнул. Я невольно обернулась:

– В чем дело?

– Это имя… что это значит?

– Боюсь, что так меня зовут. На самом деле. Но я об этом узнала совсем недавно.

– Не может быть!

– Мне тоже в это трудно было поверить. И до сих пор трудно. Но вас-то почему это так удивило?

– Я расскажу… только давайте сначала проглядим файл!

Файл открылся без проблем, и на первой его странице я увидела женское лицо. Несмотря на то что лицо это было покрыто синяками и ссадинами, не узнать его было невозможно. Это была я.

Под этой фотографией стояла дата – десятое сентября, примерно год назад, в тот самый день, когда, если верить газетной заметке, бизнесмен Савицкий с женой Аллой погибли в аварии.

Но я-то точно не погибла…

Так вот, под фотографией стояла дата аварии, а дальше шел убористый текст.

Ого, доктор-то, оказывается, полон амбиций! Нобелевская премия, ну надо же…

Нет, да он просто маньяк какой-то! Я вспомнила это неприятное чувство, как кто-то хозяйничает в моей голове, как голос звучит у меня в ушах, а я чувствую себя рабой этого доктора. Нет, это невозможно…