И куда подевался тот идеальный мир? Жаль, грусти я почти не испытывала. Уже скучаю по всему спектру эмоций, на который способна в здоровом состоянии.

— В этом путешествии было прекрасно все, кроме неба над головами влюбленных. Азхар страдал от понимания, что скоро потеряет ту единственную, которую когда-либо любил. И его боль вырывалась в этот мир иссушающими ветрами. Наввира шла вперед и видела зелень, но за их спинами впервые за долгие годы засуха уничтожала урожай. Ни маги, ни драконы, не могли справиться с буйствующей стихией.

— Они дошли до моря?

— Дошли. Последнее желание Наввиры было исполнено. Великая мать встретила свой последний рассвет, глядя на бескрайнюю синюю гладь. Говорят, она зашла в воду со своим возлюбленным. После чего перестала дышать.

На моих глазах выступили слезы.

— Для Азхара это стало последним ударом. Даже зная, что ждет его любимую, он не мог подготовиться к подобному. Когда сердце Наввиры испустило последний удар, огнекрылый потерял контроль над своими эмоциями и способностями. На весь мир прогремел небывалый взрыв. Скалы пошатнулись и раскололись, оставив на землях Наввиры лишь высокие мертвые пики. Ледовые шапки гор растаяли и у подножий образовались озера. Земля раскалывалась, холмы востока плавились, леса рассыпались пеплом. Дети Наввиры взмыли в небо и их плач разносился всю ночь, вызывая ужас у людей.

— Как такое возможно?

— Азхар был фениксом. А фениксы, возможно, одни из сильнейших созданий вселенной. Возможно, Азхар и сам не осознавал своей силы до этого момента. Его пламя осушило море, о котором так мечтала Наввира, оставив на своем месте Мертвую пустошь. Огонь был настолько горяч, что не только изуродовал этот мир, но и разрушил душу Наввиры. Расколол на миллионы кусочков. Часть из них спеклась с песком, образовав в Мертвой пустоши исполинские призмы, что теперь украшают Мертвую пустошь, часть — провалились в другие миры, к которым Азхар прожег пространство. С тех пор Азхара больше никто не видел. Он бросил этот мир, оставил своих детей. И никогда не объявлялся…

— И после этого ему еще все поклоняются?

— Кто как. Драконы — нет, — Энлиль погладил мои волосы. — Азхар был никудышным отцом. Когда он исчез, самому младшему из его потомства не было и года. Но и будучи здесь… Азхар видел в драконах угрозу. Его пугала та мощь, которой обладали его дети и внуки. И он отказывался обучать их, опасаясь, что однажды порождения феникса научатся прожигать пространство и заселят остальные миры. Он отвернулся от них, пока был в этом мире и бросил, когда ушел. На долгие годы это повергло земли в Хаос. Драконы потеряли свои дома, когда скалы рухнули. Многие наги в этих скалах. Змеи потеряли родителей и ориентиры. Принимая человеческий облик, они приходили к людям, выбирали самых красивых женщин, и забирали себе, желая создать семьи, которых оказались лишены.

Совсем как у нас в легендах. Про злобных монстров, которые похищали принцесс и держали в высоких башнях. Только здесь не башни, а горные пики.

— А что люди?

— Что что люди? — повторил Энлиль, изменив тон. — Простой народ по- прежнему верил в своего бога и почитал его. Они сложили песнь о любви Наввиры и Азхара, приняли все последствия. И решили соблюдать оставленные заветы, в надежде, что их божество однажды вернется, и земли вновь станут райскими.

— Это место меньше всего походит на рай.

— И вряд ли когда-нибудь им снова станет, — согласился Энлиль. — Без должных знаний и возможности перемещаться по мирам, драконы стали вырождаться. Из прим во вторы. Из втор — в терции. Люди и прежде относились к драконам с опаской, но позиция Азхара к своим детям и нравы самих драконов породили ненависть и нападки. Драконы оказались изолированы и полны ненависти к своему предку. Люди… в борьбе за власть мельчают. Большинство предпочитают посвящать себя молитвам, а не обучению, искренне веря, что их огнекрылый бог подарит им силу. Но он не подарит. Потому что сила — она вокруг нас. Пока существуют драконы, магия будет жить. Но все меньше людей, готовых ее себе починить. И если когда-нибудь Азхар и решить сюда вернуться… Он встретит тысячи своих наследников, жаждущих его смерти. И миллионы тех, кто забыл все его учения…

— Грустная история, — я заворочалась, надеясь устроиться поудобнее. Дико хотелось спать и, предчувствую, что после рассказа Энлиля мне будут сниться не самые радостные сны сегодня. Раз меня больше не «стимулируют». — Но… к чему это?

— Ты хочешь вернуться домой. Но это невозможно. И никогда не было возможно.

— Что? Почему? — я подняла голову, чтобы посмотреть в глаза Энлилю.

— Кати, я давно живу на этой земле. Я много знаю, много читаю. И еще больше веду летописи. Ты не первая девушка, которая попала в наш мир. Уверен, что не последняя. И у всех их них одинаковые истории — девушки оказываются в нашем мире. Всегда в непосредственной близости от дракона-примы.

— И что? Их этого не следует, что я…

— Помнишь, я сказал, что душа Наввиры была разрушена? — Энлиль аккуратно дотронулся до моей шеи, чтобы в очередной раз меня успокоить. Я не хотела этого, но воспротивиться уже не могла. — Я полагаю, что частички ее души, попав в другие миры, стремятся вернуться домой. Всегда по одному и тому же сценарию. Обычно через смерть в другом мире

— для перехода через пространство требуется выброс энергии. Душа- носитель погибает, а частица Наввиры переносит себя и тело в родной мир.

— К своим детям? — я поморщилась.

— К тому, что близко по духу, — поправил Энлиль. — К драконам. К тем, кто примет. И…

Мужчина замолчал.

— И что? — даже сквозь пелену миролюбия и полного спокойствия, я злилась.

— Драконы — наполовину животные. Не на лучшую половину, стоит заметить. Они чувствуют родные души, для них это что-то вроде любви. С изрядной долей одержимости.

Просто великолепно. Трудно не подумать в такой момент о Наввире. И его желании постоянно быть рядом. И упрямых попытках навязать свое общество.

Одержимость? Однозначно. Но любовь?

— И что… что случалось с остальными попаданками? — спросила тихо, ощущая, как сильно дрожит голос.

— Я не могу знать про всех, — извинился Энлиль, но он явно юлил. Конечно, про всех он действительно знать не мог, но судя по тону — скорее готовит не к самым лучшим новостям. — Но… Девушки всегда становятся женами драконов. Хотели они того или нет. Кто-то действительно влюблялся, испытывая постоянное притяжение к приме, уверен — они прожили долгие и счастливые годы со своими семьями. Кто-то…

— Что? — заставила Энлиля говорить дальше.

— Кто-то не мог. Сердцу не прикажешь, а драконы — никогда не оставляют выбора для попаданок.

— Просто прекрасно, — приподнялась. Голова кружилась, но упрямства и гнева во мне побольше. — Хочешь сказать… что теперь мне всю жизнь торчать в этом мире, терпеть придурка-приму, который будет делать со мной все, что ему вздумается…