— Рискнешь повторить шутку в его присутствии? — негромко поинтересовалась Лилиан.

Негромкое, но резкое замечание Лилиан могло привести к серьезному скандалу. Молодая женщина открыто обвинила адигена в трусости, и выйти из положения Майк мог двумя способами: вызвать Фредерика на дуэль или сделать вид, что не услышал унизительной реплики. И решение дер Маардаку следовало принять быстро, поскольку окружающие с интересом ожидали развязки и каждая секунда промедления играла против молодого секретаря.

— Змея, — едва слышно прошелестел Майк. Он знал, что Лилиан его недолюбливает, но не ожидал удара сейчас. — Змея…

И легкая улыбка в ответ.

Фредерик побледнел — дуэль со старым другом не входила в его планы, Лилиан мягко взяла мужа под руку и, глядя дер Маардаку в глаза, вопросительно изогнула тонкую бровь.

«Что скажешь?»

— Я слышала, ужасная катастрофа сильно изменила дер Даген Тура, — громко произнесла Нэнси. — Ему крепко досталось.

Она считалась глупенькой, недалекой, но сейчас именно Нэнси спасла положение и, возможно, своего непутевого мужа.

— И никто не знает, где Помпилио провел полтора года, — немедленно поддержал тему Фредерик.

— Уверен, память к нему вернется, — выдохнул Майк, с ненавистью глядя на молодую жену друга.

— А еще я слышала, что теперь у дер Даген Тура ужасный шрам через все лицо, — продолжила щебетать Нэнси. — Его вид столь омерзителен, что Помпилио несколько месяцев прятался в замке, не рискуя показываться в свете.

— Ноги, — тихо сказала Лилиан. — Помпилио повредил ноги, особенно — правую.

Но услышал молодую женщину только муж. Услышал и бросил на Лилиан задумчивый взгляд.

* * *

— Кто виновен в гибели канонерок?! Террористы или ушерские диверсанты?!

— Брюбнеры! Жаренные в сахаре брюбнеры! Чищенные! Два гроша кулек!

— Кто хочет сорвать переговоры?! Полиция в тупике!

— Этель Кажани! Последние билеты на завтрашнее выступление! Только у нас! Этель Кажани!

— Сладкая вата! Два гроша! Сладкая вата!

— Выставка! Выставка! Билеты в ложу! Лучшее предложение!

— Прохладительное! Грош стакан, три гроша бутылка! Шипучее прохладительное!

Площадь Конфедерации — центральная, как можно догадаться, — гордо носила звание самого шумного в Унигарте места. Ну, не в абсолютной категории, конечно, поскольку с грохотом порта, круглосуточным гудением грузового вокзала и даже стуком ремонтных мастерских площадь сравниться не могла, но среди повседневных мест равных ей не находилось: верещали юные газетчики, надрывались торговцы, наигрывали модные мелодии уличные музыканты, сигналили автомобильные клаксоны — в ответ ржали лошади многочисленных извозчиков, важно переговаривались прогуливающиеся по набережной и расположившиеся за столиками уличных кафе богатеи, орали чайки, приветственно гудели проходящие суда… Всего и не перечислишь. А бедлам в итоге стоял такой, что глушил даже привычных к военным действиям цепарей.

— Пять тысяч геллеров за информацию о взрыве канонерок! Сенсация! Полицейское управление Унигарта объявляет награду за помощь в поимке преступников! Только в нашей газете!

— Модные кожаные корсеты в стиле «Валеман»! Специальный кармашек для пистолета! Первым покупательницам скидка!

— Консул Махим заявляет, что Валеман принадлежит Приоте!

— Лучший кофе Унигарта! Посетите наш ресторан!

— Этель Кажани!

— Состоятся ли переговоры?!

Получить традиционную увольнительную в первый же день на Кардонии у офицеров «Амуша» не получилось: цеппель прибыл в Унигарт слишком поздно, ехать в город не имело смысла, и команда завалилась спать, с наслаждением предвкушая замечательное завтра — весь день целиком и каждый его час в отдельности. День в новом, еще неизведанном порту. Самые нетерпеливые предлагали мчаться в Унигарт как можно раньше, дабы с пользой потратить каждую секунду увольнительной, но цепари опытные, во многих мирах побывавшие, прекрасно понимали, что торопиться не следует: настоящая жизнь любого сферопорта разгорается ближе к вечеру, а потому ведомые Хасиной офицеры оказались в центре Унигарта лишь к трем пополудни и теперь озирались на огромной, выходящей к океану площади, пытаясь сообразить, что делать дальше.

— Купите газету, добрый синьор! Последние новости…

— Да чихать я хотел на ваши новости, — поморщился Хасина.

— А на что вам не чихать, добрый синьор? — тут же осведомился мальчишка.

— На то, где можно пообедать, — машинально ответил медикус.

— Могу посоветовать…

— Гвини патэго, — вздохнул Альваро, — я что, похож на человека, которому нужен совет?

— Вообще-то, да, — хихикнул газетчик.

— Но не от тебя.

— Откуда вы знаете, добрый синьор?

— Проваливай. — Мальчишка понятливо растворился в толпе, а медикус повернулся к друзьям. — Ну и где здесь обедают, месе карабудино?

— И что здесь можно есть? — добавил Бедокур. — На некоторых планетах пищу готовят так, что лучше оставаться голодным. Никакого понимания о ритуалах умерщвления животных и правилах приготовления еды.

— И сколько э-э… за это надо платить? — не остался в стороне Мерса.

Количество заведений на площади и прилегающей набережной зашкаливало за все разумные пределы. Столики на улице, столики в залах, официанты, зазывалы, запахи… Пахло свежим хлебом, специями и кофе. И еще — жареными орехами, или брюбнерами. И морем, разумеется, пахло — солоноватый привкус Банира служил Унигарту главной приправой.

— Ну и в целом надо внятно понять, что и как тут устроено? — поднапрягшись, подвел итог Квадрига. — Чтобы лишнее время не тратить, ипать-копошить.

Вопросы прозвучали, а вот с ответами вышла заминка. Несколько секунд офицеры пристально смотрели друг на друга, выжидая, кто начнет говорить первым, но лишь, по меткому выражению Галилея, зря время потратили, ипать-копошить.

— Гм…

— Н-да…

— Флукадрук…

— На Кардонии есть э-э… лингийский консул? — грустно осведомился Мерса.

— Должен быть, — неуверенно отозвался Бедокур. — Наверное.

— Только в твоем воображении, цепарь, — усмехнулся Галилей, неспешно вминая в трубку подозрительную, но не запрещенную на Кардонии траву.

— Зачем нам консул, которого к тому же может не быть? — удивился Хасина. — У нас есть ИХ, месе карабудино, он все знает.

И все уставились на помрачневшего Бабарского.

Отправляясь в большой цивилизованный город, офицеры «Амуша» позаботились о внешнем виде. В меру своего понимания прекрасного, разумеется, позаботились. Бахорец Мерса выбрал элегантный клетчатый костюм спортивного покроя, тончайшая шерсть которого свидетельствовала о кредитоспособности владельца не хуже дорогих часов и золотых украшений. Рослый Хасина предпочел удлиненный энвильский сюртук с вышивкой на груди и спине — некоторая старомодность стиля придавала медикусу внушительный вид, несмотря на комичную форму головы. Чира Бедокур облачился в чистую красную сорочку и повесил на шею три дополнительных амулета от неизвестных напастей, Галилей Квадрига повязал розовый шарфик, и только суперкарго отправился в увольнительную в своем обычном черном костюме (галстук-шнурок прилагается) и с большой наплечной сумкой.