Я уже пять месяцев жила в Риме и все это время непереставала думать, смогу ли получить аудиенцию у папы, надежду на которуюзаронили во мне кардиналы Бернис и Альбани; и вот наконец, через несколько днейпосле последнего достопамятного приключения, я получила короткую записку отБерниса с просьбой прибыть к нему на следующее утро, чтобы он представил меня егосвятейшеству, который, по словам кардинала, давно хотел увидеться со мной, ноне имел такой возможности до этого момента. В записке рекомендовалосьоблачиться в простые, но вместе с тем изысканные одежды и не пользоватьсядухами. «Браски[31], — писал кардинал, — так же, каки Генрих IV, предпочитает, чтобы каждая вещь пахла так, как ей надлежитпахнуть. Он терпеть не может ничего искусственного и обожает Природу, поэтому ясоветую вам воздержаться даже от биде».

Выполнив в точности все указания, к десяти часам я была водворце кардинала. Пий ждал нас в Ватикане.

— Святой отец, — поклонился Бернис, представляяменя, — это та самая юная француженка, которую вы желали увидеть. Онанеобыкновенно польщена высокой честью, оказанной ей, обещает безусловное своепослушание и готова исполнить все, что потребует от нее его святейшество.

— И она не будет жалеть о своей услужливости, —сказал Браски. — Но прежде чем приступить к непристойностям, ради коих мысобрались, я хотел бы побеседовать с ней наедине. Ступайте, кардинал, ипередайте прислуге, чтобы на сегодня для всех были закрыты наши двери.

Бернис удалился, и его святейшество взял меня за руку иповел через бесчисленные апартаменты, пока мы не дошли до дальней комнаты,обставленной с какой-то женственной роскошью, не лишенной, правда, пошлогоналета религии и благопристойности, но в целом в ней было все, что требуетсясамому взыскательному распутнику, и все было здесь перемешано и выдержано всамом изысканном вкусе: рядом с застывшей в экстазе Терезой скорчиласьМессалина с искаженным от мерзкой страсти лицом, чуть ниже висел образ Христа,а в углу в красноречивой позе присела Леда…

— Располагайтесь, — сказал мне Браски. — Вэтом уголке отдохновения я забываю времена и расстояния и, встречая порок,когда он появляется в таких соблазнительных формах, как у вас, я позволяю емупринимать добродетельный облик.

— О, бесстыдный обманщик, — начала я, дерзкообращаясь к старому деспоту, — вы настолько привыкли обманывать других,что пытаетесь даже обмануть самого себя. Какого дьявола нужен весь этот лепетнасчет добродетели, если вы привели меня сюда с единственной целью запятнатьсебя грехом?

— Я не из тех, кого можно запятнать, милаядевочка, — снисходительно ответил папа. — Меня надежно оберегаютдобродетели Предвечного, ибо я последователь учеников божьих, а не человек,хотя порой и снисхожу к человеческим слабостям.

Уняв приступ невольного хохота, я заговорила:

— Прекратите эти выспренные речи, досточтимый епископРима! Не забывайте, что вы разговариваете с женщиной, достаточно умной, чтобывидеть вас насквозь. Посмотрим, какова будет ваша мощь и ваши претензии, когдавас сместят с этого поста.

В Галилее, дорогой Браски, появляется религия, основанная натрех принципах: равенство, бедность и ненависть к богатым. Эта священнаядоктрина гласит, что богатому так же трудно попасть в царствие божие, какверблюду пройти через игольное ушко, что богатый осужден уже потому, что он,богат. Приверженцам этого культа запрещается даже делать запасы пищи ипредписывается отказываться от всего, что они имеют. Их учитель Иисусвыражается коротко и ясно:

«Сын Божий пришел не для того, чтобы ему служили, но длятого, чтобы служить самому… Те, кто ныне первые, будут последними… Ктовозвышается, будет унижен, а кто унижается, будет возвышен[32].Первые апостолы этой религии зарабатывали хлеб насущный в поте лица своего. Нетак ли, дорогой Браски?

— Все верно, — сдержанно отозвался он.

— Тогда я хотела бы знать, какая связь существует междуэтими первоначальными установлениями и огромными богатствами, которые вынакопили здесь, в Италии. Что сделало вас обладателем этих несметных богатств:Евангелие или мошенничество ваших предшественников? Бедняга! Неужели вы все ещедумаете, что можно обмануть нас?

— Вы — атеистка, но по крайней мере имейте уважение кпотомку Святого Петра.

— Да какой вы потомок? Святой Петр никогда не бывал вРиме. В самом начале и еще долгие годы Церковь не имела епископов, онипоявились только в конце второго столетия нашей эры; так как же выосмеливаетесь утверждать, что Петр был в Риме в то время, когда он писал своипослания из Вавилона? {Петр христиан — это то же самое, что Аннах, Гермес иЯнус древних жителей земли, то есть человек, наделенный даром открывать двери вмир блаженства. На языке финикийцев и евреев слово «peter» означает«открывать», и, играя этими словами, Иисус говорит Петру: «Раз ты Петр, тыбудешь открывать ворота в царствие Божие», а затем берет это слово только взначении древневосточного термина «керна», что значит «строительный камень», иговорит так: «Ты — Петр, и на этой скале я построю мою церковь». Скорее всегослово «peter» употребляли также в значении «открытый карьер», затем перенеслиэто значение на камень, который добывали в карьере. Таким образом слова«открывать» и «камень» могли иметь одинаковый смысл, тогда становится понятнымкаламбур Иисуса. Как бы то ни было, апостольское слово — очень древнее,появившееся задолго до времени христианского Петра. Большинство мифологовсходятся на том, что это — титул человека, назначенного заботиться о будущем.(Прим. автора)

Неужели вы хотите сказать, что Рим и Вавилон — это одно и тоже? Если так, то никто не будет воспринимать ваши слова всерьез. Теперьпосмотрим, похожи ли вы на Петра. Разве предшественник ваш не изображаетсянищим оборванцем, который проповедовал таким же нищим и оборванным бродягам. Онпохож на одного из основателей рыцарских орденов, которые жили в нищете ипотомки которых купались в золоте. Я знаю, что последователи Петра иногдаполучали деньги, иногда теряли их, но правда и то, что суеверие и доверчивостьнастолько распространены на земле, что у вас до сих пор миллионов тридцать илисорок прислужников. Но неужели вы полагаете, что лампа философии не укажет импуть к истине? Неужели они долго еще будут терпеть деспота, живущего где-то далеко-далекоза тридевять земель, и поступать сообразно его предписаниям? Иметьсобственность только при условии выплаты налогов в его пользу и вступать в брактолько с его позволения? Нет, друг мой, вы глубоко ошибаетесь, если полагаете,что ваша паства долго будет оставаться в тисках рабства и заблуждения. Я знаю,что в далеком прошлом ваши нелепые права значили больше, чем сегодня, и что выпривыкли считать себя превыше всех богов, ибо боги только предполагали, междутем как располагали вы. Но повторяю еще раз, уважаемый Браски, все уже впрошлом и никогда больше не вернется; неужели вы сами не видите, до какойстепени предрассудок может извратить самую простую вещь? Я даже не знаю, чемздесь восхищаться; потрясающей слепотой целых народов или невообразимымнахальством тех, кто их дурачит. Как это возможно, что после столькихмерзостей, в которых вы и вам подобные купались веками, взирая свысока наостальной мир, вы все еще пользуетесь уважением? Как возможно, что вы до сихпор находите прозелитов?[33]