лбом в твою грудь, закрыть глаза, замереть и ощутить, как бьется родное сердце.

Грусть съела всё: мечты, желания, ощущение себя в продолжающейся жизни. Я плетусь по земле безразлично, покорно, я отбываю дни, потому что они отпущены мне, я давно забыла слово надежда, выбросила его из словаря мыслей навсегда. Я ничего не ощущаю, не обращаю внимания даже на грусть. Вспомнила твоё пожелание познать настоящую любовь. Сбылось. Теперь я понимаю, каково было тебе нести крест, когда я не ведала, сколько причиняю боли своим поведением от нежелания сдерживать рвущиеся наружу чувства. Мне хотелось кричать о любви, а ведь давным-давно твой мудрый отец сказал, что о настоящей любви чаще всего приходится молчать. И я молчу, потому что говорить нельзя. А еще потому, что боюсь услышать «нет», а еще больше «да». Как выйти из этого круга? Нет, я не прошу у тебя помощи или совета, я не хочу от тебя ничего. Когда-то я впервые взглянула в твои глаза, их свет ослепил, не позволив разглядеть то, что вскоре станет спутницей моей жизни — грусть, то понятие, которое разорвет меня изнутри и уничтожит как влюбленную единицу — чужой мужчина. Мне выпала доля жить полярными ощущениями: счастье и горе от того, что ты есть! Только меня нет — я растворилась в океане грусти…»

Глава 19

— Девочки, смотрите, кого я вам привез! — вместо приветствия закричал Роберт.

— Дженни! — Керри первой подбежала к ней и запрыгала вокруг, выражая радость.

Элиза обняла и спросила:

— Как ты?

Глаза спрашивали совсем про другое, настойчиво пытаясь найти ответ на еще не заданный вопрос.

Дженни только сильней сжала её руку, так как чуть ли не между ними втиснулась тетя Энн.

— Здравствуй, Дженни. Хорошо, что ты приехала, Керри будет, с кем проводить время. А то Элиза в основном помогает мне, не может уделять сестре много внимания. Надеюсь, ты у нас не заскучаешь, всё-таки оторвалась от родных.

Дженни засмеялась.

— Приходится разрываться, скучать здесь за теми, кто осиротели без меня, а там — за здешними друзьями, которые перестали навещать меня.

— Заняты, заняты, без Элизы я совсем никак, она у меня главная помощница, трудно выбрать время, чтобы отпустить хоть на день. Все ли у вас здоровы? Как мои ровесники, держатся? — Энн упорно отгоняла от себя причину своего интереса.

— Они в полном порядке, ваша порода чувствуется во всем: бодрые, энергичные. Немного заскучали, когда папа уехал, привыкли быть все вместе, но это пройдет, снова всё станет на свои места.

Энн и глазом не моргнула.

— Отец надолго уехал? Обещал навещать вас?

— Дома тоже много дел. Обещал приехать, как подвернется случай. Но уезжал грустный, у него теперь там только Георг.

Лицо Энн чуть заметно осветилось. Надо же — грустный…

— Твоему кузену пора жениться. Семья — это очень важно, нечего мужчине жить в одиночку. Я искренне желаю ему подыскать себе девушку из ближайших соседей, чтобы все были рядышком, а ни как ты с сестрой.

— Это как ему подскажет сердце, — улыбнулась Дженни, изо всех сил стараясь не смотреть на Элизу. От взгляда Энн не ускользнуло, что Элиза поспешно опустила глаза, словно боясь что-то выдать.

— Нет, девочка, ты не права и будешь всю жизнь несчастна, если не выбросишь из головы такие убеждения. Поверь, я знаю, что говорю. Других разговоров в своём доме я не допускаю. Как поживает Артур? Часто бывает?

— Нет, почти не приезжает. Он остался за хозяина…

— Знаю, знаю, Говард вновь выкопал чудо лошадиной породы, помчался за тридевять земель, ну, такая у него причуда. Элиза, дочка, некогда нам стоять, иди в дом, я сейчас приду. Дженни, проходи в свою комнату, устраивайся, потом выйдешь к Керри. Или вот что. Роберт, ты бы прогулялся с Дженни. Навестите Артура, думаю, деточка соскучилась по нему. Пусть для него будет приятный сюрприз.

Роберт повернулся к Дженни.

— Ты не против, чуть отдохнув, вновь сесть в седло?

— Мечтаю об этом! Элиза, надеюсь, ты составишь нам компанию?

Элиза успела только кивнуть, тетя Энн затрясла головой.

— Элиза не поедет, она мне очень нужна дома. Развлекайся с Робертом и Керри, думаю, они не дадут тебе скучать.

— Хорошо, ещё успеем пообщаться, не буду нарушать ваши планы.

— Да, да, все должно идти своим чередом. Пойдем, Элиза.

Элиза бросила на Дженни печальный взгляд, чуть заметно пожала плечами.

Дженни и Роберт не спеша выехали со двора.

— Чудесно как, — восхитилась Дженни и засмеялась. — Я это говорю каждый раз. Наверное, такой красотой никогда нельзя пресытиться, а только восторгаться вновь и вновь.

— Ты словно оправдываешься. Зачем?

— Чтобы ты не подумал, будто мне больше нечего сказать, твержу одно и то же, как попугай. Боюсь, заскучаешь со мной.

— Я о тебе так не думаю. Пока ещё способен отличить, когда говорят искренне.

— А что ты делаешь, если понимаешь, что человек ведёт себя так или иначе только потому, чтобы нравиться окружающим?

— Стараюсь общаться только по необходимости. Думаю, так поступает каждый, если не имеет корыстных побуждений. Но это уже немного из другой области. А если взять дружбу, то здесь важны искренность и доверие, тогда это по-настоящему.

— Наши отношения ты относишь к такой категории?

Роберт ответил только, поймав удивленный взгляд Дженни.

— Нет, нет, Дженни, я не раздумываю над ответом. Просто врать не буду, а сказать настоящую правду не могу.

— Ты меня заинтриговал. У меня к тебе, Роберт, странное чувство. Знаю тебя, можно сказать, не очень хорошо, мы ведь толком не общались, а когда бывали одни, ты ко мне относился как к гостье, которую надо развлекать. Так ведь?

— Может быть. Разве можно сразу лезть с уверениями вечной дружбы? А сейчас я искренне готов подставить тебе свое плечо в любой ситуации. Я готов ради тебя на всё, Дженни.

— Спасибо, Роберт, ты настоящий друг. С тобой интересно, потому что не приходится расслабляться. Не ценю мужчин, которыми можно вертеть, как заблагорассудится. Конечно, приятно добиваться своего, но обычно это происходит не через борьбу, а через хитрость. Просто знаешь, когда и как преподнести, чтобы его обезоружить.

— То есть, ты ощущаешь превосходство над некоторыми мужчинами?

Дженни засмеялась.

— Превосходство — это сильно сказано. Скорее, использую кое-какой опыт, я же не затворницей живу.

— Интересно, какой твой личный опыт помог сделать такие выводы?

— Это просто мысли.

Дженни слукавила. Ведя этот разговор, она думала об Артуре. Разве не вертела им Алисия, как нужно ей? Разве сама Дженни не вела себя с ним так, как,