смешок и добавляю: – Теперь еще бы с куратором разобраться.

– Строгий? – участливо уточняет парень.

Демонстративно закатываю глаза.

– Не то слово. Отправил же он меня сюда в праздник. Скорее всего придется ехать в Хейдс прямо сегодня.

– Сочувствую, – искренне произносит Кристиан.

Одариваю его еще одной улыбкой.

– Спасибо за помощь.

Коротко попрощавшись, направляюсь на выход. Едва сдерживаюсь, чтобы не пнуть ни в чем не повинную дверь. Хочется орать и крушить все вокруг!

Черт возьми!

И что же мне теперь делать? Вытащить Линкольна из госпиталя было непростой задачей, но вполне выполнимой. Проделать то же самое с тюрьмой – практически невозможно. Туда просто так не проникнешь, про то, чтобы выбраться, и речи быть не может. Линкольна заперли в особом корпусе, будь он неладен. Это место находится на территории тюрьмы, но там содержатся не простые заключенные, а буйные. Еще лучше, мать твою!

Несколько долгих секунд стою у подножия лестницы и раздумываю, как поступить. Могу ли я отказаться от изначальной затеи? Если Линкольна поместили в особый корпус, значит ли это, что с ним что-то не так? Или его упрятали туда по какой-то другой причине? Не узнаю, пока не проверю.

Придется обратиться за помощью к Альваресу. Люди банды есть везде, почему бы одному или парочке из них не работать в Хейдсе?

Отхожу от госпиталя, собираясь отправиться в Шахту, потому как предстоящий разговор не является телефонным. Смотрю в сторону переулка, по которому пришла сюда, решая, стоить ли возвращаться тем же путем. Едва не спотыкаюсь на ровном месте, когда замечаю там Хайдена. Инстинктивно отступаю и обшариваю взглядом открытое пространство, но больше никого из Охотников не вижу. Возвращаю внимание к Хайдену, но его там больше нет.

Черт! Привиделось или нет?

Я не настолько наивна, чтобы отвечать на этот вопрос утвердительно.

Ищу глазами безопасный путь отступления, но мне кажется подозрительной каждая тень.

Инстинкты вопят, чтобы я бежала, и я слушаюсь.

Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, сначала быстрым шагом пересекаю улицу и ныряю в переулок, который выведет меня прямо за сцену. Там я без труда смешаюсь с толпой и сбегу. Чертовы Охотники! Что им от меня надо? Почему они до сих пор не оставили меня в покое?

Оказавшись вне поля видимости людей, перехожу на бег. Несусь по полутемному переулку, стараясь сохранить дыхание ровным, чтобы не привлекать к себе внимания, когда окажусь в толпе.

Музыка, доносящаяся с площади, и шум приближающейся с каждым шагом толпы оглушают. Я уже вижу сцену. Тянусь к капюшону в тот момент, когда от стены слева отделяется зловещая тень и преграждает мне путь. Инстинктивно выхватываю из кармана руку с зажатым в ней ножом. Но мой неожиданный соперник оказывается не так-то прост.

Едва уловимое движение. Четкий удар по запястью. И нож отлетает в сторону, исчезая из поля видимости. Бью противника кулаком в бок и пытаюсь прошмыгнуть мимо, резко сменив траекторию движения. К сожалению, обманка не срабатывает. Меня перехватывают. Одну руку заламывают за спину, вторую жестко фиксируют под грудью. Секунда, и я плотно прижимаюсь спиной к чужой груди, которая, в отличие от моей, не вздымается как после забега на бешеной скорости. Схвативший меня человек дышит спокойно, будто и не было этой короткой унизительной стычки.

– Попалась, – довольно произносит знакомый голос.

Замираю и в отчаянии закрываю глаза.

Кроу, чтоб его!

Дыхание Охотника касается моего уха, отчего по шее и плечу разбегаются мурашки.

– Пусти, – требую сквозь зубы и пытаюсь вырваться, но Кроу не позволяет сдвинуться даже на миллиметр.

– Я столько гонялся за тобой не затем, чтобы так просто отпустить, – сообщает он без намека на злость, которую я видела на его лице и слышала в резких словах при нашей последней встрече.

– Что тебе от меня нужно? – спрашиваю раздраженно и на всякий случай дергаюсь еще раз.

С прежним нулевым успехом.

– Поговорить, – уверенно заявляет он.

– Мы уже говорим, Кроу, – произношу с бесконтрольной досадой. – Отпусти меня, и мы…

– Ну уж нет, – перебивает он, слегка насмешливо, что бесит еще больше. – Даже не старайся, я не поведусь.

– Будем разговаривать так? – спрашиваю со злостью.

– А тебя что-то смущает? – вкрадчиво интересуется Охотник, снова щекоча дыханием мою кожу.

Меня много чего смущает, но я тебе об этом не скажу.

Смотрю за пределы темного переулка. Всего в каких-то трех метрах от нас люди, которые не видят дальше своего носа, занятые представлением на сцене или подготовкой к следующему номеру. Сердито вздыхаю и добавляю в голос побольше недовольства.

– Чего тебе, Кроу?

– Мы заключили сделку с твоим боссом, – сообщает он таким тоном, будто между нами нет никакого напряжения. – Будешь работать с нами.

Максимально поворачиваю голову, отчего шее становится больно, и смотрю в смеющиеся глаза Мартина, лицо которого находятся всего в паре сантиметров от моего.

– Что ты несешь?

Охотник и не думает измениться в лице.

– Мы встретились с Альваресом и пришли к некому соглашению. Если вкратце, он хочет объединиться против Данэма. Мы предоставим твоей банде всю информацию на него, ты же, в свою очередь, будет сливать Данэму ложную информацию, как это делает Хайден.

– Что? Хайден… он с вами что ли?

Губы Кроу растягиваются в еще более довольной улыбке, пытаюсь отстраниться, но, естественно, ничего не выходит.

– Да. Он с нами. Причем довольно давно.

Лихорадочно соображаю, стараясь правильно сложить все имеющиеся пазлы в единую картинку. Но некоторых все равно недостает. И нужно это исправить.

– Так, а правду обо мне он когда рассказал?

Жду ответа, затаив дыхание.

– В тот же день, когда мы впервые встретились в Центре Z.

Изумленно моргаю, не в силах поверить во все происходящее. Выходит, Охотники узнали правду не в тот день, когда я сбежала от них, а несколькими днями ранее. Но они не избавились от меня, предложили защиту. Почему? Сделали они это из-за приказа Данэма, или имеют какие-то скрытые мотивы? Какие? Да какая, по сути, разница? У них свои цели, которые отличаются от моих. И я не собираюсь менять планы. Нужно как-то отвлечь главаря Охотников.

– Ладно, Кроу, – произношу гораздо миролюбивее, чем в начале разговора. – Я поняла, что ты меня не убьешь. Можешь отпустить, я готова к диалогу.

Он усмехается и заявляет неожиданно твердо:

– Нет.

– Нет? – переспрашиваю удивленно.

– Мне нравится и так, – доверительным тоном сообщает он, прижимаясь ко мне чуть теснее. – Кроме того, от тебя приятно пахнет.

Застываю от полнейшей неожиданности. Мне что – это снится? Какого черта? Да он совсем охренел?

– Это называется душ, – бросаю язвительно, безуспешно пытаясь отстраниться.

– Могу себе представить, – понизив голос, сообщает Кроу, почти касаясь губами моего уха, – горячие капли, обнаженная кожа, покрытая мурашками…

Дергаюсь в его руках, но все бесполезно.

– Заткнись! – требую возмущенно, в противовес к своему негодованию ощущая приливающий к низу живота жар.

Да какого хрена?

Кроу тихо смеется, и этот гортанный звук эхом прокатывается по коже, рассылая горячие волны по всему моему