Я хочу знать все.

– Я поняла. Может, у тебя есть какие-то вопросы? В первую очередь, я могла бы ответить на них, а уж потом добавить недостающую информацию.

Рони слабо улыбается, но секунду спустя ее лицо вновь приобретает обеспокоенно-серьезное выражение. Она шепчет едва слышно:

– Ты – убийца?

Вздыхаю. Сегодняшняя ночь показала, что да. И я нисколько не жалею о том, что сделала. Но скорее всего Вероника имела в виду что-то другое.

– До сегодняшней ночи я не убивала людей, – отвечаю честно.

Сестра с облегчением выдыхает.

– Хорошо. Но что же ты тогда делаешь в банде?

Делаю глубокий вдох, а после рассказываю сестре практически обо всем без утайки. Опускаю только информацию про то, что побывала за Барьером и узнала там. Про шпионаж, Брюста и Данэма рассказываю правду. Как и про нахождение у Барьера, умалчиваю только об истинной причине убийства Стражей, сказав, что это было прихотью Данэма. Не знаю почему, но в этот момент мне кажется это правильным. Также говорю про то, что сбежала от Охотников и собираюсь сделать то же самое по отношению к Альваресу, который преследует свои цели.

– Строго говоря, они все преследуют свои цели, – подвожу итог. – Данэм хочет, чтобы я следила за Охотниками и выяснила, на самом ли деле они ведут двойную игру. Альварес желает собрать информацию против Данэма и Синдиката. Что нужно Охотникам, я не знаю. Но у меня тоже есть цель. И она не совпадает ни с одной из вышеперечисленных.

Вероника, которая давным-давно сидит на кровати, потому как была не в силах оставаться неподвижной, смотрит на меня во все глаза.

– О чем ты, Вик?

– Мы сбежим, Рони. Туда, где никто нас не достанет.

Рони ошеломленно качает головой, видимо, не в силах поверить, что я всерьез заговорила об этом.

– Ты хочешь бежать? – недоверчиво переспрашивает она. – Но куда?

– Есть безопасное место за пределами города…

Рони так яростно и отчаянно трясет головой, что я прекращаю говорить.

– Какое место, Вик? Мы ведь обсуждали это перед тем, как ты уехала к Барьеру. Нет в Нордене таких мест…

– Есть, – перебиваю строго.

Вероника выглядит столь потрясенной, что я понимаю – она не желает слушать.

– Где? – спрашивает она, не скрывая скепсиса.

Поджимаю губы, понимая, что следующие слова нисколько не убедят ее, но пока других у меня нет.

– Я не знаю, но Линкольн…

– Что еще за Линкольн? – восклицает Рони.

– Если ты перестанешь меня перебивать, я все расскажу, – говорю раздраженно.

Сестра рвано выдыхает, подтягивает колени к груди и виновато опускает глаза.

– Прости, Вик. Я в последние дни вся на нервах.

– Понимаю. Но и ты меня пойми, Рони. Я попала под прицел сразу нескольких влиятельных групп, и ты идешь прицепом со мной. Если мы не попытаемся сбежать, ничем хорошим это не закончится.

– Боже, – шепчет Вероника и качает головой. – Зачем, Вик? Зачем ты согласилась на эту работу? Я ведь просила тебя отказаться еще тогда.

Отворачиваюсь и невидяще смотрю в стену. Причина, по которой я согласилась на предложение Данэма, тоже осталась за кадром.

– Сейчас это уже не имеет значения, мы там, где есть и…

– Скажи мне, Вик! – выкрикивает Вероника. Поворачиваю голову и с болью смотрю на страдальческое выражение на лице сестры. – Ты ведь обещала, что расскажешь все.

Несколько долгих минут неотрывно смотрим друг на друга, но в итоге я сдаюсь. В конце концов, что это меняет? Ну узнает сестра правду, нам все равно придется бежать, хочет она того или нет.

– Из-за тебя, – отвечаю честно.

Рони вздрагивает и отшатывается.

– О чем ты говоришь?

– Данэм пригрозил убить тебя, если я не отправлюсь к Барьеру. А чтобы мотивировать меня, приставил к тебе Леонарда…

– Что? – Рони ошеломленно распахивает глаза и смотрит на меня, как на чужую. – Так ты все знала? Знала и оставила меня с ним?

Черт! Ну и что делать?

– У меня не было выбора, Рони. Я не хотела…

– Знаю, – горько обрывает она. – Ты хотела меня защитить, но в итоге вышло то, что вышло. Я жива, мы вместе, но по-прежнему в опасности.

Настороженно смотрю на сестру, пытаясь по глазам прочитать, что она чувствует, но ничего, кроме смятения, не вижу.

– Ты не злишься? – уточняю осторожно.

Рони угрюмо смотрит на меня, медленно качает головой и тихо заговаривает. К концу речи в уголках ее глаз собираются слезы.

– Не знаю. Вик, я не знаю, что думать и чувствовать. Внутри какой-то беспорядочный раздрай. Ты всегда все делала для меня, могу ли я злиться? Имею ли на это право? Ты убила тех людей ради меня. А я веду себя как неблагодарная дрянь. Может, это потому, что я другая? Все это насилие не для меня. Я просто хочу вернуться домой и продолжить жить нормально.

Мне настолько больно слышать все это, что я с трудом держу себя в руках. Встаю на колени и подползаю к сестре, чтобы заключить ее в объятия. Рони с такой силой вцепляется в меня, что ребра прошивает болью и становится трудно дышать, но я даже не думаю отстраниться, потому что ей это нужно. И мне тоже.

– Я знаю, Рони, – шепчу ей в волосы. – Я тоже этого хочу. Но ситуация не в нашу пользу. Только Линкольн может рассказать нам про безопасное место. Я найду его, и тогда мы сможем уехать и начать новую жизнь вдали от всех опасностей.

Вероника слегка отстраняется, стирает слезы ладонью и заглядывает мне в глаза.

– Кто этот Линкольн?

– Страж. Он из команды Роудса. Единственный, кто выжил. – Делаю небольшую паузу, чтобы перевести дух перед тем, как немного исказить информацию. – Линкольн рассказывал мне про наличие безопасного места вдали от города. Это наша последняя надежда на спокойную жизнь.

Рони медленно кивает, осмысливая сказанное.

– Ты сказала, что должна его найти. Ты не знаешь, где он?

– Знаю. Он в госпитале для Стражей. Я найду его, помогу сбежать оттуда, а потом он поможет нам.

Глаза Вероники расширяются, она недоверчиво качает головой.

– Вик… Это же Стражи. Как ты собираешься все это устроить?

– Не волнуйся, я привыкла к подобному. Разберусь.

Сестра с сомнением смотрит на меня.

– Как? И когда?

Игнорирую первую часть вопроса, потому что сама не знаю, как проверну столь сложное дело, с учетом того, что я вообще не знаю, вывели Линкольна уже из комы или нет. А что делать, если он умер? У меня ведь нет никакого плана на этот случай.

– Через пару дней. Давай спать, Вероника. Это нужно нам обеим.

Сестра еще некоторое время сверлит меня испытующим взглядом, но в итоге поджимает губы и неохотно кивает.

Выключаю свет и перекладываю пистолет под подушку. Несмотря на усталость, еще долгое время не могу заснуть. Все мысли сосредоточены на предстоящем деле. Пытаюсь просчитать, что может пойти не так, но терплю сокрушительное фиаско. Понятия не имею, что ждет меня по ту сторону дверей хорошо охраняемого госпиталя для