Ник почувствовал, как предательское оцепенение сковало тело, затем с пальцев Пепельного сорвалась молния…

Двор оказался таким, каким я его себе и представляла.

Полуразвалившийся замок затянут плющом, двор зарос бурьяном, только от ворот к распахнутым дверям строения вела протоптанная дорожка, у которой стоял покосившийся сруб колодца.

Едва мы подошли к этой нехитрой постройке, как возле нее тут же материализовался призрак и, посверкивая глазами, приказал:

– Вот сюда свое добро и кидай.

Я заглянула в пахнувшее сыростью нутро колодца. На дне вместо воды блеснули золотом монеты и драгоценные камни богатого улова разбойников.

– Ох, ни… чего же себе… чего тут есть!!! – Афон тоже не остался в стороне и по наработанной годами Змеевой сущности тут же оценил богатство разбойников. – И вы все еще трудитесь? Да имея такие средства, можно было бы сидеть и лет пятьсот ничего не делать!

– Ты свою любопытную морду в наши богатства не суй! – тут же ощерился призрак и уставил на меня крюк. – А ты кидай давай! Зря я, что ли, вам слова заветные говорил?

Я еще раз взглянула на изумруды, блеснувшие зеленью Мафиных глаз, и без сожаления кинула брошь в жадную пасть колодца.

– Вот так бы и давно, гости дорогие! – Призрак тут же превратился в радушного хозяина. – Прошу к нашему шалашу! Хоть поговорим, что в мире делается. А ты куда намылился?

Пропустив нас в темное нутро замка, он решительно остановил Борьку.

– Это нечестно! – возмутился тот. – Я тоже хочу в вашем шалаше о мире разговоры разговаривать! Тем более вы, значит, там есть-пить будете, а я тут с голоду помирай?!

– Ну… до безвременной кончины тебе еще далеко. – Бородач оценивающим взглядом окинул его бока. – Как минимум до заката еще поживешь! А что касается еды – траву видишь? Кушай, да не обляпайся!

После этих слов сильный порыв ветра захлопнул дверь перед обиженной мордой коняги.

Призрак исчез. Мы с Афоном огляделись. Зал, в котором мы оказались, когда-то служил для проведения балов и приемов. Большой, с высокими арками и украшенным лепниной потолком, с которого по-прежнему свисала богатая люстра на тысячи свечей. Другое дело, что ее не использовали уже лет сто. Каменные полы, раньше наверняка натиравшиеся воском, теперь были завалены хламом и объедками. Центр зала занимали несколько сдвинутых массивных столов. Вместо стульев их окружали толстые чурбачки, валуны и грубо сбитые табуреты. И наконец, последний штрих: у дальней стены я увидела сложенный из камней огромный камин, возле которого на полу лежали всевозможных окрасов шкуры. Видимо, это было спальным местом бандитов.

– Что-то мне уже расхотелось тут отдыхать… – Афон ногой поддал валявшийся на полу человеческий череп, и тот влетел в холодный зев камина. – Может, пойдем?

– Вот про книгу узнаем и пойдем. До заката еще далеко! – процедила я, стиснув зубы, чтобы не заорать. Действительно, не часто увидишь в обеденном зале столько человеческих костей!

– Кушать будете? – Призрак радушного хозяина снова появился во главе стола и гостеприимно развел крюками-руками, указывая на оставшееся с прошлой трапезы мясо. Я почувствовала дурноту. Мало ли чье оно…

– Нет, спасибо. Может, чаю?

– А печенье с конфетами не предложить? – нахмурился бородач.

Почувствовав, что переговоры зашли в тупик, Змей решил мне помочь и вступил в беседу:

– Не обижайся, хозяин. Да только с пути-дороги нам сейчас кусок в горло не полезет, а вот промочить его и я не откажусь. Кстати, как называть нам тебя, господин хороший?

Призрак сменил гнев на милость и кивнул в сторону появившегося на столе кувшина.

– У нас чаю нет и не было, а вот вино, на морошке настоянное, завсегда налью. Садитесь, угощайтесь. А называть меня можете Крюк. Так меня и при жизни называли и после смерти величают.

Я выбрала более-менее чистый участок стола, отодвинула обглоданные кости и, подтянув табурет, села.

Змей решил не оставлять меня одну. Прихватив кувшин, он критично заглянул в две деревянные кружки и даже подул в них. Убедившись в надлежащей гигиене оных, он сел рядом.

– Ну? А теперь давайте познакомимся. Вы кто такие? Дело пытаете или от смерти лытаете? – Крюк явно страдал любопытством и едва дождался, когда Змей разольет вино. – Чего вы забыли в нашей глуши? Тут до ближайшего поселения семь верст полем и десять лесом.

– Я – Афон. – Змей одним глотком осушил кружку и довольно облизнулся. – А это – моя попутчица. Василиса. Идем мы в Пекельное царство, чтобы вызвать на бой Пепельного.

Глазницы радушного хозяина мигнули, погасли и снова засияли так, словно ему свечки вставили.

– Шутите?

Афон честно помотал головой.

– И даже в мыслях не было. Говорю все как есть.

– А книга, о которой ты говорил, нам жуть как нужна. Ибо в ней пророчество о Пепельном написано! – поддакнула я.

– Идиоты, значит… – Призрак разочарованно колыхнулся. – Эхе-хе! Знал бы – не позвал. – И с надеждой поинтересовался: – А может, уже пойдете мимо? С миром?

– А книгу дадите? – не отставала я.

– Да я бы с радостью… – Крюк стыдливо потупился.

– В смысле? – насторожилась я. – Хочешь сказать, ты нас обманул?

– Я никогда не вру! – обиделся он. – Просто тот странник, которого мы так скоропостижно скушали, хотел откупиться от нас этой книгой. Якобы он знал, где она находится. Да только мои парни такие голодные и злые были, что ноги бить из-за какой-то книженции не стали. Тем более пришлось бы еще тогда искать того, кто разберет письмена…

– Ясно… – Все зря. Снова пусто. И где искать ту книгу – неведомо. Я вздохнула и поднялась. – Тогда, пожалуй, мы действительно пойдем…

– Да посидите, расскажите еще что-нибудь интересное, веселое, – всполошился Крюк. – Это я вас так, понарошку, гнал. Куда торопиться?

– Да, Вась, давай посидим? – согласился с ним Афон, снова наполняя кружку. – Попробуй. Вкусное вино!

Я бросила взгляд на разрушенную бойницу, в которой были видны лазурные небеса, где сияло яркое солнышко. Еще и полудня нет, так куда спешить?

Притянув к себе кружку, я принюхалась к терпкому ягодному аромату. Сделала глоток, причмокнула. Действительно вкусно!

По венам пробежал огонь, туманя мозг и делая неважными проблемы. Хорошо-то как!

Я не заметила, как выпила до капли все вино.

– Так как же вы докатились до жизни такой? – снова поинтересовался Крюк, поглядывая на нас горящими в глазницах синими огоньками. – На кой вам Пепельный? Ну, есть и есть. Так он есть где-то там. Вас-то он как трогает?

– Нас он пока не трогает. Зато тронул одного дорогого для нас человека. – Афон икнул. – Ну и вообще… Нечего по нашему миру ходить, пакости честным людям делать!