Я почти инстинктивно заглянул в наш домик. Джоселин сидела в гостиной и смотрела репортаж о спуске облачной драги. Два сервитора-шимпа мыли плиты тротуара в сотне метров от палисадника. Незаметно направить одного в дом было бы не трудно. Три комплекта формы висели в гардеробной – в память о вчерашнем вечере: Джоселин бережно развесила одежду, стараясь ее не помять.

Нет.

Не стану прибегать к этим уловкам. Но и признаваться я тоже не собирался.

Это не выход.

– Босс? – донесся до меня вызов Шеннон.

– Привет.

Кажется, я допустил слишком явный всплеск радостного облегчения в своем отклике. В ответ донеслось некоторое удивление.

– Э, я расколола оставшиеся файлы Маокавиц, босс.

– Отлично, что в них?

– Мне кажется, вам лучше бы приехать к ней в дом и посмотреть самому.

– Уже еду.

В мыслях Шеннон чувствовалось сдерживаемое волнение. Я развернул джип и поехал к уютному жилому кварталу на окраине города.

У входа в дом меня приветствовал Дэвис Кальдарола. Темные очки и размеренные, осторожные движения указывали на классический случай тяжелого похмелья.

– Извините меня за вчерашнее, – смущенно промямлил он. – Со мной редко такое бывает.

– Не беспокойтесь. На своей работе я повидал немало безутешных людей. Поверьте, вы вели себя достаточно сдержанно.

– Спасибо.

– Где офицер Кершоу?

– В кабинете.

Шеннон с довольным видом развалилась в роскошном кресле. Над пультом светились три экрана, и на каждом мерцал плотный голубоватый текст.

– Вы провели здесь всю ночь? – спросил я.

– Почти. Если не забыли, кому-то очень не терпелось узнать, что содержится в файлах.

– Ладно. Наслаждайтесь своим моментом славы. Что вы обнаружили?

– Судя по ее журналу, последние пятьдесят два файла, с которыми она работала, содержали отчеты из отдела кибернетики. И довольно обширные. Она загружала информацию непосредственно с их компьютера в течение шести последних недель.

– Это мне непонятно. – Я озадаченно обернулся на Дэвиса Кальдаролу и в ответ получил столь же недоумевающий взгляд. – Она говорила, что работает над этим? – спросил я его.

– Нет, никогда. Пенни не проявляла ни малейшего интереса к отделу кибернетики, во всяком случае в последние пару лет, когда его возглавил Уоллес Штейнбауэр. Она еще нередко шутила, что в конце концов заменит все механические устройства в биотопе биологическими эквивалентами и лишит отдел кибернетики работы. Она говорила, что это временно необходимые анахронизмы. И неохотно пользовалась джипами и фуникулером.

Я снова внимательно посмотрел на экраны. В таблицах страница за страницей перечислялись механические детали и предметы обихода, выпускаемые киберфабрикой. Для каждого изделия был указан индекс, дата и время производства, потраченные материалы, энергетические затраты, результат контроля качества, область использования, заказчик…

– Для чего все это ей понадобилось? – задумчиво пробормотал я. – И, что более важно, почему Уоллес Штейнбауэр не сказал мне, что Маокавиц загружала все файлы с его компьютеров? Он утверждал, что почти не общался с ней.

– Может, он и не знал об этом, – проницательно заметила Шеннон.

– Хорошая мысль. За компьютерной системой отдела кибернетики никто не следил. Сумела бы Маокавиц перекачать эти файлы без их ведома?

Шеннон надула губы.

– Я‑то уж точно сумела бы. А Маокавиц могла знать коды доступа; в конце концов, она являлась одним из директоров ЮКЭК. Для нее взлом был бы простейшим делом.

– Отлично. Теперь, Шеннон, скажите, какой смысл перекачивать всю информацию? Как можно ее использовать?

– Информацию? Есть два пути: либо продать, либо изучать.

– Пенни не стала бы ничего продавать, – возмутился Дэвис Кальдарола.

– Да здесь и продавать-то нечего, – заметила Шеннон. – Существующие программы контроля сборочного производства основаны на размытой логике, они довольно сложны и могут представлять ценность для конкурирующих компаний, но их нельзя назвать эксклюзивным продуктом. Да и в любом случае, – она махнула рукой в сторону пульта, – здесь ничего подобного нет. В этих файлах только учет выпуска продукции.

– Значит, остается изучение, – подвел я итог.

– Вы все правильно поняли, босс.

– Ладно, гений, что именно будем искать?

Она блеснула улыбкой и быстро застучала по клавиатуре.

– К ее программам доступ не ограничен, лишь к файлам. Так что давайте посмотрим.

Информация на экранах стала меняться по мере запуска различных систем меню. Шеннон, словно настороженная сова, вертела головой из стороны в сторону, внимательно следя за изменением форматов.

– Есть!

Заостренный ноготок постучал по одному из экранов.

– Эта самая. Судя по системному журналу, она пользовалась ей за день до смерти.

На экран высыпались длинные колонки красных и зеленых цифр. Шеннон моргнула и нетерпеливо уставилась в экран.

– Вот это сюрприз. Босс, это поисковая программа на упоминание о золоте.

– О золоте? – переспросил я.

Дэвис Кальдарола вздрогнул. Я заметил это боковым зрением. И он мгновенно опомнился, вернув на лицо растерянную усмешку. Интересно.

– Да, – сказала Шеннон. – Это довольно обычная подпрограмма, она сканирует файлы и отыскивает все упоминания о золоте.

– И Пенни Маокавиц использовала ее в файлах отдела кибернетики? Какой именно файл открывался одновременно с этой программой?

– Тот, что перед вами, босс.

Изображение двигалось на экране так быстро, что нельзя было ничего разобрать, кроме светящегося потока.

В уме я начал выстраивать теорию, складывая головоломку из уже имеющихся фрагментов. Растущее убеждение поддержало мою сникшую было уверенность. Столь быстрый прогресс не мог быть простым совпадением.

– Эден.

– Да, шеф Парфитт.

– Скажи, в поглощаемой тобой массе астероида присутствует золото?

– Да.

– А другие драгоценные металлы?

– В небольших количествах присутствуют также серебро и платина.

– Но все относительно, – прошептал я.

Эден поглощает ежегодно более двухсот тысяч тонн породы, как сказал мне Уоллес Штейнбауэр. И этот процесс продолжается с самого зарождения биотопа.

Дэвис Кальдарола сильно побледнел.

– Ты отделяешь драгоценные металлы и направляешь в хранилище в южной оконечности?

– Да.

– Какое количество драгоценных металлов находится там в данный