Оливер издает раздражающий жужжащий звук, который не дает мне понять, о чем он думает.

Я делаю глубокий вдох, решая, что сейчас самый подходящий момент, чтобы признаться, почему мои родители так привязаны к идее о том, что мы будем вместе.

— Итак, я, эм, когда я случайно сказала своему отцу, что вышла замуж…

— Ты все еще не рассказал мне, как это произошло.

— Что ты имеешь в виду?

— Как ты случайно рассказала своему отцу.

— О. — Я выезжаю на 405-ю, радуясь, что могу отвлечься на вождение, чтобы оправдать свою долгую паузу. Когда мы стоим в пробке, не двигаясь, этого труднее избежать. — Я встречалась со своим отцом и потенциальным клиентом за ужином. Я пришла рано, поэтому ждала в баре. Ко мне подошел парень, и мы — он — флиртовал со мной. Итак, я упомянула, что замужем, и подумала, что на этом все. Но потом оказалось, что он был потенциальным клиентом. Он извинился перед моим отцом, думая, что тот приударил за его замужней дочерью. Нужно было во всем признаться моему отцу или рискнуть карьерой этого парня со всей последующей неловкостью.

— Что он сказал?

— Ну, очевидно, он был шокирован. Я не…

— Не твой отец. Парень в баре. Что он сказал, когда ты сказала ему, что замужем?

Я рискнула взглянуть на него, поскольку мы ползем по автостраде. Оливер смотрит прямо перед собой, не показывая, о чем он думает.

— Он был…разочарован? — Я никогда не обсуждала другого мужчину с парнем, за которым я замужем, но при этом даже не встречалась. Странное развитие отношений.

Ответа нет. Но, похоже, мускул на челюсти Оливера дергается, когда он смотрит на неподвижный ряд машин.

Мне все еще нужно рассказать ему о лжи, которую я сказала своей семье, чтобы он знал, что мы должны быть дружелюбнее незнакомцев. Но мне кажется, что сейчас неподходящий момент, поэтому я ничего не говорю.

Требуется еще двадцать минут, чтобы пробраться сквозь пробки, пока мы не съезжаем с шоссе.

— Всегда так плохо с дорогами? — Спрашивает Оливер.

— В значительной степени, — отвечаю я, когда наше все вокруг нас оживает. В последнее время дождей было больше, чем обычно, поэтому по обе стороны улицы видна сочная трава.

— Тебе нравится здесь жить?

Я бросаю на него косой взгляд. Тем не менее, все, что я могу видеть, — это его профиль, совсем как в ту ночь, когда мы встретились.

— В Нью-Йорке нет широко открытых улиц.

— Я не говорил о дорожном движении. Я просто имел в виду в целом.

— Здесь живет моя семья, — отвечаю я, въезжая на подъездную дорожку.

Я вытираю вспотевшие ладони о джинсы, как только мы выходим из машины, краем глаза наблюдая за Оливером, когда он берет свой чемодан и направляется к дому. Я могла бы догадаться, как выглядит его дом в Нью-Йорке. Ничего похожего на одноуровневое бунгало, в котором я живу.

Оливер ничего не говорит, пока поднимается по лестнице, бросая взгляд на качели на крыльце и ряд кустов, которые я посадила прошлой весной, прежде чем бросить взгляд на белый сайдинг. Цветы в ящиках на окне танцуют на легком ветерке.

Осознание пробегает у меня по коже, когда я прохожу мимо Оливера, чтобы отпереть входную дверь. Он качает головой, когда я жестом приглашаю его войти первым, поэтому я захожу внутрь раньше него.

В отличие от моей внешности, я следила за тем, чтобы дом был безупречно чистым. Пропылесосила и вытерла пыль. Я даже вымыла кухню. На кухонном столе рядом с вазой с лаймами стоит ваза с розовыми пионами.

Оливер ставит свой чемодан на пол и оглядывается. На его лице интерес и заинтригованность, когда он бредет в сторону кухни.

Это слишком интимно — видеть его в моем доме. В моем пространстве. Я предполагала, что он остановится в отеле, но он спросил мой адрес, когда заказывал машину. Поскольку он проделал весь этот путь, принять его — это меньшее, что я могу сделать. Но это также похоже на нарушение границ, которые раньше были твердо установлены.

— Ты купила ягненка.

Оливер смотрит в угол гостиной, где стоит качалка, которую я купила для ребенка Эдди и Эйприл, в ожидании его появления.

— Да. — Я наблюдаю, как он осматривается еще с минуту, прежде чем я делаю шаг вперед. — Комната для гостей внизу.

Не дожидаясь, пока он последует за мной, я направляюсь по коридору, мимо гостиной и своей спальни.

Позади меня раздаются шаги, ведущие во вторую спальню. Из этой комнаты открывается лучший вид на задний двор, который представляет собой квадрат травы и каменный дворик, но моя спальня немного больше.

— Иногда я использую её как кабинет. Так что не имело смысла ставить здесь кровать… — Я прочищаю горло и бросаю взгляд на диван-кровать, который я развернула и застелила свежими простынями этим утром. Это двуспальная кровать, но в присутствии Оливера она кажется меньше. Вообще-то, вся эта комната кажется крошечной. — Я не обижусь, если ты захочешь остановиться в отеле.

— Все здорово, Ханна. Спасибо тебе.

Я бы хотела, чтобы он перестал называть меня по имени. Что-то в том, как Оливер произносит его, выбивает меня из колеи. Заставляет мое сердце учащенно биться, а желудок скручиваться.

Я делаю шаг к двери, стараясь выглядеть беззаботной, когда шаркаю мимо него.

— Хорошо. Я буду на кухне. Ванная дальше по коридору, если она тебе понадобится.

И она была тщательно вычищена и убрана. Мне придется таскать туалетные принадлежности, которые обычно лежат на тумбочке, в контейнере, как я делала в колледже.

Как только я оказываюсь на кухне — одна — я выдыхаю с облегчением. Мы должны появиться в доме моих родителей через полтора часа. Если я выделю сорок пять минут на то, что обычно составляет полчаса езды, то все равно остается сорок пять минут.

Меньше часа внезапно кажется бесконечным отрезком времени.

Я наполняю чайник и ставлю его на плиту,