Лариса тоже улыбнулась.

– И последний вопрос, Александра Петровна: не может ли Даша что-либо добавить к сказанному вами?

– Даша? – искренне засмеялась Шевелева. – Да вы что? Она в глаза Окорокова не видала. Да ей и неинтересно это все. Мы с ней ни разу не обсуждали семью Окороковых. Она и Людмилу-то не знает. Нет-нет, даже не стоит ее спрашивать. Тут она вам точно не помощник.

– Александра Петровна, спасибо вам огромное. Вы мне очень помогли. Знаете, может быть, мне придется побеспокоить вас сегодня еще раз…

– Ничего страшного, мы не ложимся спать рано. Приезжайте, если нужно.

Лариса тепло простилась с Александрой Петровной, получив приглашение приходить еще, и спустилась по лестнице вниз. Итак, всплыла девчонка, беременная от Окорокова. Это уже совсем интересно! Но кто же она?

У Ларисы, в принципе, был вариант. Была одна мысль… Она, в общем-то, была не столь уж очевидной, но если поразмыслить и связать два факта: присутствие некоей молодой девушки на дне рождения и ее же присутствие – беременной – на приеме у Шевелевой…

Котова заехала домой, быстренько сполоснулась под душем и сразу почувствовала себя лучше. Быстро сжевав бутерброд с сыром и выпив два стакана ананасового сока, она взбодрилась. Подошла к телефону и набрала номер матери Людмилы. Трубку опять взяла она сама и не звала дочь до тех пор, пока не убедилась, что звонит Лариса Котова.

– Мила, мне нужна фотография Алены Хлебниковой, – Лариса с ходу огорошила сокурсницу этой просьбой.

– Фотография Алены? – удивилась Политина. – А зачем?

– Я не буду тебе пока ничего объяснять, – жестко отреагировала Лариса. – Извини, нет времени и, в общем-то, нужды. Скоро я тебе все объясню. Так что насчет фотографии?

Людмила, видимо, слегка обиделась, но все же ответила:

– У меня дома, в шкафу в спальне, на верхней полке, лежит альбом. В нем несколько фотографий с занятий шейпингом, там есть и Алена.

Лариса спросила, не звонил ли Людмиле кто-нибудь.

Убедившись, что никто не звонил, Котова посоветовала усилить бдительность и, довольно небрежно попрощавшись, повесила трубку. Теперь ей предстояло проникнуть в квартиру Людмилы и взять нужные фотографии. Собственно, что значит «проникнуть»? Ключи от квартиры Котова предусмотрительно взяла у Людмилы, когда отправляла подругу к матери.

* * *

Лариса подъехала к особняку уже через десять минут, так как очень спешила. Быстро взлетев по лестнице на второй этаж, она открыла шкаф и достала с верхней полки четыре альбома с фотографиями.

Эти альбомы неплохо характеризовали всю жизнь Людмилы.

Вот фотографии маленькой Милочки. Надо сказать, она была очень милой малышкой, под стать своему имени. Много черно-белых любительских снимков, сделанных дома родителями фотоаппаратом «Смена». Попадаются и фотографии, сделанные в ателье.

В следующем альбоме, который был гораздо тоньше первого, собраны фотографии, выполненные во время Людмилиной юности. Они не очень качественные, зато на одной из них Лариса узнала себя. А вот и свадьба, первый муж, усатый, как это часто встречалось в то время, молодой человек. Ужасная мода! Как только можно любить усатых?!

Третий альбом запестрел яркими цветными фотокарточками, снятыми «Полароидом». Все понятно, в это время Людмила уже познакомилась с Окороковым. На снимках часто стала появляться его физиономия.

И наконец, последний альбом. Он практически ничем не отличался от предыдущего, но именно в нем Лариса нашла то, что искала. Осторожно вытащив снимок, на котором была Алена, Лариса положила его к себе в сумочку и вышла из дома Окороковых, аккуратно заперев дверь.

Сев в машину, она опять поехала к профессору Шевелевой. Теперь только Александра Петровна могла подтвердить истинность версии Ларисы.

Котова быстро доехала до ее дома, включив самую высокую скорость. Ей не терпелось предъявить Александре Петровне фотографии Хлебниковой. Дверь открыла домработница Даша.

– Проходите, пожалуйста. Александра Петровна только что о вас вспоминала, – произнесла она.

Профессор Шевелева сидела на диване с книгой в руках. Увидев Ларису, она отложила ее, сняла очки и предложила гостье садиться в то же самое кресло, в котором она сидела совсем недавно.

– Нашли убийцу? – с улыбкой спросила Шевелева.

– Если вы сейчас подтвердите мою догадку, то можно считать, что нашла.

И Котова достала из сумки фотографии Хлебниковой вместе со снимками своих подруг, которые она захватила на всякий случай, чтобы процесс опознания проходил, что называется, по апробированной в милиции форме – выбирать «фигуранта» свидетель должен был минимум из трех подозреваемых.

– Будьте добры, посмотрите, пожалуйста: нет ли среди этих людей той девушки, с которой Андрей Окороков приходил к вам? – произнесла Лариса казенную фразу, которую она сама много раз слышала, присутствуя при опознаниях, проводившихся Карташовым и его подчиненными.

Шевелева снова надела очки и взяла снимки. Посмотрев те, на которых были изображены подружки Ларисы, она отложила их, отрицательно покачав головой. Едва же она взглянула на снимок, на котором была запечатлена Алена на занятиях шейпингом, как тут же воскликнула:

– Вот же она!

Лариса облегченно вздохнула. Ну вот, на этот раз ее версия оказалась верной.

– Спасибо, Александра Петровна, – тихо сказала Котова, убирая фотографии в сумку, вставая и медленно направляясь к двери. – Большое вам спасибо.

– Но что именно я помогла сделать? Я ничего не понимаю! Кто убил Андрея? – вскричала Шевелева.

– Я пока не могу вам сказать. Скоро вы все узнаете сами.

От Шевелевой Лариса поехала прямиком к дому, где жила Алена Хлебникова. Адрес у нее был записан с момента разговора с капитаном Ключниковым, который предоставил Ларисе данные обо всех подозреваемых.

Она остановилась перед стандартной девятиэтажкой, поднялась на шестой этаж и позвонила в дверь.

– Кто там? – раздался за нею тихий голосок.

– Милиция, – устало сказала Лариса.

В двери был глазок, и девушка наверняка уже посмотрела в него и знала, кто к ней пришел. Она не стала испытывать судьбу и открыла дверь. Красивая, невысокая девушка с большими испуганными глазами.

Лариса просто сказала: – Ну что ж, здравствуй, Алена.

Девушка, казалось, уже все поняла. Плечи ее поникли, взгляд потух. Постояв так минуты две, она покачала головой и безжизненным голосом произнесла:

– Проходи… Проходите.

Они сидели в небольшой светлой кухне и молчали. Лариса все никак не решалась начать тот разговор, ради которого, собственно, и пришла сюда. Наконец, когда тишина стала слишком уж гнетущей, она сказала: