Мой пульс ускоряется. Я свожу вместе колени и приподнимаю бёдра. Позволяю стащить с себя стринги. Рукава платья опускаю сама, оголив грудь.

Взгляд карих глаз съезжает с губ ниже. Затем ещё. Бесстыже и долго пялится. Ноздри широко раздуваются, а венки на висках заметно пульсируют. Мне волнительно. И дико страшно. Хотя каждая реакция Саши кричит о том, что всё более чем в порядке.

— Ты невероятная, Полин.

Голос звучит сипло, наэлектризовывает волоски. Мой бокал отправляется на пол, а губы прижимаются к чужим — сухим и настойчивым. Увлажняют, облизывают.

— У меня никого, кроме мужа, не было.

Сама не замечаю, как ломаюсь и дрожу. Возможно, жалобно. Быть может, ранимо. Саша выдыхает. Оглаживает бёдра, сжимает грудь. Пробегается губами от шеи — к ложбинке. Каждое движение взвешено, идеально. Он не отвечает, но я точно знаю, что услышал.

Часто дышу, запрокидываю голову. Рот Саши накрывает соски. Ласкает поочередно, ладно. Никуда не спеша.

Я перевожу взгляд на другой конец комнаты. На несколько секунд зависаю. Сердце ревностно мечется по телу. Грохочет, колотится. Дуреет и сходит с ума. Кажется, вот-вот разорвётся на мелкие ошмётки.

Настя краснеет от того, что произносит ей мой муж. Улыбается, прижимается к нему губами. Водит ладонью по вздыбленному и массивному члену вверх и вниз. Не так, как любит Наиль. В слишком медленном темпе.

Я умираю от того, что ему хорошо. Не со мной, но хорошо.

Дикая ревность ошпаривает кипятком, стекает к низу живота. Там адски горячо и влажно. Копится азарт, адреналин и зашкаливающая порочность.

Маска мешает, давит. До такой степени, что хочется, нахрен, сорвать.

Наиль увлечён, заинтересован. Смотрит озорным и оценивающим взглядом. Раскатывает презерватив по всей длине. Сжимает округлую грудь, которая находится прямо перед его лицом. Глубоко вдыхает. Секунда — и он легко перемещает девушку на бёдра, упираясь членом между складок.

Кажется, будто мир переворачивается вверх дном.

Я задыхаюсь. Сгораю и мучусь. В агонии бьётся собственница.

В горле сухо. Язык прилипает к нёбу.

Я хочу воды. Я, чёрт возьми, ужасно хочу воды.

Но Наиль меня не слышит. Резко и до упора опускает Настю на себя. Сдавливает ягодицы до красных пятен. Подкидывает, будто пушинку. Трахая грубо, быстро. Эстетически красиво и пошло.

Девушка громко и искреннее стонет. Прогибается, гладит широкие плечи. Она так близка к нему, так доступна и раскрыта, что мое тело окутывает плотная дымка возбуждения вопреки тому, что глубоко внутри где-то тихо кровоточит сердце.

И только когда Саша притягивает меня к себе, я понимаю, что стоп-слово было лишь в моей голове. Я увлеклась. Не сумела озвучить.

— Иди ко мне.

Над виском жаркий шепот. Между грудей стекают капли пота.

Максимально прижимаюсь к твёрдому раскаленному как печка телу. Вздрагиваю, будто ошпарившись. Перед глазами мутно.

Журавлёв стягивает штаны и белье. Надевает защиту. Я бегло осматриваю то, что вижу перед собой. Он чуть уже в плечах, чем Наиль. Худощавый, жилистый. Кожа смуглая, руки увиты выпуклыми венами.

Застыв у входа, Саша медлит, а затем плавно протискивается в меня с шипящим звуком.

Стоп-слово разбивается на осколки за ненадобностью.

В уголках глаз появляются слёзы от тугой наполненности и необратимости.

Через раз дышу, обнимаю за шею. Мы вновь целуемся, соприкасаясь языками. Трогаем друг друга, гладим. Хрупко, чувственно. Как будто не впервые вместе. Как будто знакомы столь тесно давно. И всё же Саша не соврал — он умеет подстраиваться, когда нужно.

Влажные губы спускаются к ключицам и шее, лижут кожу. Я отрешенно наблюдаю. Как старается, хочет. Это невероятно.

Тело предательски пылает в ярком высоком пламени, и я усиленно пытаюсь убедить себя в том, что это происходит не по-настоящему. Не со мной. Не с ним. Не с нами.

Журавлёв дышит мне в лицо, выходит на полную длину и до упора врезается обратно. С губ срывается громкий отчётливый стон.

— Я не кончу.

Чуть не добавляю — можешь не стараться. Сама не понимаю, почему жалею, вдруг прячу свои колючки и перестаю кусаться. Похоже, на интимном уровне это кажется абсолютно неуместным. Или же мне правда хочется пощадить, потому что нравится.

Саша поднимает взгляд, дёргает уголками губ. Опускает пальцы на низ живота — туда, где наши тела чувственно и звонко соприкасаются.

— Кончишь.

Я и сама не понимаю, как оказываюсь стоять в совершенно новой позе. Облокотившись о спинку дивана, прогнувшись в пояснице. Чувствуя жаркое дыхание между ног. Через раз вдыхая, через два — слыша удары затаившегося сердца.

Журавлёв разводит мои ягодицы. Тянет на себя и прижимается губами между бёдер.

Стыд заливает щёки и шею. Током от груди и до кончиков пальцев простреливает тело. Надо бы отодвинуться и запротестовать, но единственное, что получается — жалобно хныкать.

Ловкий язык нежно проходится между половых губ, губы вжимаются. Низ живота сводит от экстаза.

Напор по нарастающей усиливается. Я смаргиваю. Верю, что после случившегося мы невозмутимо будем встречаться в общих компаниях, шутить и веселиться, делая вид, что ничего и не было, а пока…

Захлёбываюсь, позволяю и царапаю обшивку. Прогибаюсь ниже, кусаю губы. Глотаю донельзя раскалённый воздух. Кончик языка дразнит вход и клитор. Задевает все чувствительные точки разом.

Я понимаю, что да — ошиблась. Кончу легко и красочно, потому что шар желания разрастается до необъятных размеров, и внутри меня ему уже попросту нет места. Он требует взорваться немедленно.

Зажмурившись, подставляюсь навстречу умелым движениям. Толкаюсь бёдрами. Когда Саша отстраняется — с губ срывается разочарованный выдох.

— Не от языка, — добавляет.

Пальцы ног подгибаются, когда я вновь ощущаю его в себе. Низ живота печёт, между лопаток градом катится пот. Член внутри меня двигается быстро и остро. Толчками, рывками. В одинаковом ритме.

Прижимаюсь спиной к твёрдой груди. Чувствую опытные руки на своем теле. Колени устало подгибаться и слабеют.

Щеку жжёт. Я перевожу взгляд и резко схлёстываюсь со взглядом мужа. Точным, упрямым. Пробирающим до дрожи и держащим