Да и ко всему прочему, находясь наедине с Дунфортом и заводя с ним подобные беседы, я только будила собственную совесть. Становилось неловко, будто, уже будучи замужней дамой, флиртую с другим. Мелочи, в моём-то положении, но почему-то хотелось оставаться перед Анвирой честной хоть в этом.

Но порыв герцога совсем не укладывался ни в какие рамки. Он мог скомпрометировать меня на пороге решающего дня! И о чём только думал?!

Теперь ожидание самого важного события выматывало ещё сильнее. Я нынче вечером даже приказала принести мне в комнату – разумеется, как можно более незаметно – немного вина. Чего со мной никогда не бывало. Я вообще не являлась поклонницей каких-либо горячительных напитков, пусть и таких слабых. Но сейчас всё сильнее казалось, что ещё немного – и спячу. И раз уж не могла отвлечься от самых разнообразных – одна тревожнее другой – мыслей, значит, надо себе немного помочь. А там уже и охота да слово короля.

Не скрывая лёгкого недоумения, Полин принесла мне искрящийся резьбой хрустальный графин, наполненный до самого горлышка тёмно-бордовым напитком.

– Ты что, споить меня решила? – возмущённо махнула я в его сторону.

– Так уж вышло, миледи. Графин взять оказалось проще, чем бокал.

Она поставила поднос на стол и попятилась, намереваясь, видно, оставить меня с вином наедине. Нет уж, в одиночку мне пить не хотелось. А потому в голове мелькнула почти безумная мысль.

– Передай графине Фланаган, что я прошу её зайти ко мне на бокал вина. И принеси, что ли, фруктов, сыр и шоколад.

Служанка облегчённо кивнула и умчалась. Если честно, я не надеялась, что Кайла придёт. Скорей всего, фыркнет презрительно и передаст через Полин ледяной отказ. Но каково же было моё удивление, когда графиня всё же пришла, ещё до того как успела вернуться служанка. Она окинула взглядом стол, перед которым я сидела в растерянности и задумчивости.

– И каков же повод для веселья, миледи? Собрались праздновать победу?

Тут же, как обычно, захотелось стукнуть её чем потяжелее, желательно тем же графином.

– Вовсе нет, – улыбнулась я как можно мягче. – Просто мы остались с вами одни, миледи. Не считаете, что самое время перестать враждовать и прыскать ядом? Ведь сейчас от нас уже ничего не зависит.

Кайла согласно развела руками и села в кресло напротив. Прибежала Полин с ещё одним бокалом и закусками, которые не желательно бы есть на ночь. Но сейчас был повод на время забыть о строгости к себе.

– Анвира тоже перестал видеться с вами? – спросила Кайла, когда служанка удалилась, а я открыла графин.

– Да. Я не видела его уже несколько дней. Он словно…

– …избегает встреч, – закончила графиня за меня.

– Именно.

Мы подняли бокалы, одновременно друг другу улыбнувшись. Вино оказалось терпким, с приятной кислинкой. От него тут же слегка повело голову, а по горлу разлилось тепло.

– Фарварское. Семьдесят девятого года, – тут же выдала Кайла, поболтав напиток и приглядевшись к тому, как он стекает по хрустальным стенкам.

– Вы разбираетесь?

Я приподняла брови и только в следующий миг вспомнила, что она южанка. А стало быть, в вине ей разбираться, можно сказать, положено.

– Мой отец имеет свою винодельню. Но фарварское делает не он. А мой дядя.

– Чудесное вино, хоть я, признаться, и не любительница.

Кайла пожала плечами и отпила ещё немного. А после второго бокала хмельной огонёк зажегся и в её глазах. С сыром, чуть горьковатым, с голубыми прожилками благородной плесени терпкий напиток буквально сам вливался в горло, оставляя после себя приятное послевкусие. Мы с графиней сначала разболталась о пустяках, обсудили грядущую охоту и то, доводилось ли кому-то из нас хоть раз в ней участвовать. Оказалось, что Кайла – сущий профан, да и на лошади, к слову сказать, держится не так уж хорошо. Не сложились у неё отношения с этими животными с самого детства. Но она заговорщическим тоном пообещала мне, что будет стараться изо всех сил, дабы не портить впечатление о невестах короля. Я, честно говоря, тоже в охоте смыслила немного. Один раз ездила с отцом и другими благородными людьми графства. Но сутью её особо не прониклась, да и, надо думать, той охоте по размаху было очень далеко до королевской. Лучшие лошади были здесь, лучшие собаки покупались для своры его величества, лучшие егеря следили за его угодьями. Аж сердце замирало от мысли о том, какое это, должно быть, великолепное и величественное действо!

Опорожнив половину графина, мы с Кайлой вдруг замолчали, задумавшись о своём. И мысли в голове возникли самые нерадостные. Почему-то вино, призванное опустошить её, наоборот, только вогнало в тоску. Загрустила и графиня, а после, вдруг пристально на меня посмотрев, спросила:

– Вы любите его, Орли? Честно.

Я сразу поняла, кого она имеет в виду. Явно не Финнавара. И как бы я ни гнала подобные размышления от себя подальше, а сейчас невольно задумалась.

– Я слишком мало его знаю, – проговорила осторожно, не зная, какие цели преследует собеседница. – Но… Когда я рядом с ним, то мне кажется, что я могу провести так всю жизнь и ни о чём не жалеть. Ни о чём… Понимаете?

И откуда прорезалась такая откровенность? Я с упрёком посмотрела на полупустой графин, словно он был во всём виноват.

Кайла усмехнулась, опуская взгляд.

– Вы в опасной близости от того, чтобы влюбиться, миледи. А вот я люблю его с самой юности.

Я замерла с поднесённым к губам бокалом, глядя на неё поверх его края.

– Неужели?

Та кивнула, словно извиняясь.

– Но я была слишком молода, когда наследному принцу подбирали жену. Да и вряд ли тогда могла соперничать с Филтиарной. Она была истинным цветком, против которого не было шансов ни у кого. Хотя… говорят, мы с ней чем-то похожи.

Я недоверчиво вскинула брови, потягивая вино и только смутно осознавая, что пьянею всё сильнее. Кайла, похоже, была в таком же состоянии, а потому, заметив скепсис в моём взгляде, решительно встала и махнула рукой.

– Пойдёмте! Пойдёмте-пойдемте, – проговорила угрожающе, но вместе с тем заплетающимся языком. – Я вам покажу.

Нетвёрдым движением я поправила платье и отправилась за ней. Мы, стараясь идти нарочито прямо и не обращая внимания на стражника, что увязался за нами, миновали длинный коридор, спустились по лестнице для слуг, после снова поднялись, оказавшись в западном крыле замка. Здесь я уже бывала, когда Анвира водил меня в зимний сад. Не удостоив вниманием ряд скульптур, изображающих совсем уж древних представителей рода Маклафлети, мы остановились у стены, на которой один за другим висели женские портреты.

– Это супруги королей? – уточнила я, внимательно рассматривая каждый.

– Да, – рассеянно ответила Кайла. – Вот!

Торжествующе она указала на последнюю картину, что висела сразу за портретом вдовствующей королевы. На ней была изображена миловидная девушка с тёмными волосами, что мягкими локонами ниспадали до самого пояса. Художник сделал акцент на её ярких зелёных глазах. Черты её, без сомнения, были благородны и правильны. Таких женщин называют красавицами все без исключения, потому как никто не может найти в их внешности ни единого изъяна: настолько всё гармонично и ладно. Но, к сожалению, такие лица совершенно не запоминаются. Кайла, на мой вкус, была гораздо интереснее, хоть и не такая идеальная. Чем она походила на покойную королеву, так разве что цветом волос.