Протолкнувшись через толпу к бармену, я ждала еще минут десять, чтобы он наконец добрался до меня, не прекращая делать коктейли.

– Я ищу Ваалберита! – крикнула я тритону. Он ткнул пальцем на сцену, которую я так и не могла увидеть из-за огромного количества народа. Я-то ожидала, что встреча опять пройдет в тихой и мирной лаундж-зоне. Какого черта тут было так много народа? Еще только понедельник.

Я едва протиснулась через толпу, чтобы увидеть, что происходило на сцене. К моему удивлению, все гости «Гекаты» размахивали какими-то бюллетенями.

Человеческий облик Ваалберита был… неприятным. Старый мужчина с ворохом седых волос и бородкой, лицо испещрено морщинами, пальто помято. Он улыбался как слабоумный, находясь в свете софитов. На его фоне стоявший рядом Трикстер выглядел как никогда выигрышно.

– Уважаемый Ваалберит, великий архивариус ада, скажите: каково это было – убить человека?

Зал радостно заулюлюкал. Трикстер лучился довольством.

– О! О! Это было прекрасно! Прекрасно, как в старые добрые, еще до этого Авеля…

Теперь гости протянули злобное «у-у-у», стоило Ваалбериту упомянуть Авеля Лавстейна, устроившего здесь инквизицию несколько столетий назад.

– Уважаемый, смертоносный, невероятный Ваалберит, удостоите ли вы нас честью достать первый номер?

Счастливый Ваалберит закивал головой и чуть не захлопал в ладоши. Суккуб, виляя бедрами, вышла на сцену, протягивая мерзкому демону огромный цилиндр. Костлявая рука с длинными потемневшими ногтями вытащила небольшой шарик, который тут же перехватил ведущий сего балагана.

– Номер двадцать один! – выкрикнул Трикстер. – Никакого мошенничества, тут правда так написано! – Он подбросил белый шарик, поймал его другой рукой, перевернул и изобразил удивление. – Или двенадцать?

Кто-то покатился со смеху, другие гневно закричали. Все это напоминало какую-то лотерею. Какова вероятность, что в главном демоническом клубе по понедельникам играют в бинго, как в каком-нибудь доме престарелых, да еще с такой радостью?

– Извините, – я обратилась к одному из колдунов, – а что происходит?

Мужчина закатил глаза, цокнул, но ничего отвечать не пожелал.

Мне ничего не оставалось, как дождаться конца розыгрыша и попытаться связаться с Трикстером или Ваалберитом, чтобы все разузнать.

– Лавстейн, – прошипели на ухо, – ты здесь что делаешь?

Дин развернула меня к себе, я прижала палец к губам, намекая, что лишнее внимание мне тут ни к чему.

– Какого черта ты в «Гекате»?

– А ты здесь что делаешь? – невинно поинтересовалась я.

Дин скрестила руки на груди и выжидающе на меня посмотрела.

– А, точно! Твой нелегальный бизнес. Не боишься, что эльфы узнают? – догадалась я.

Дин взяла меня под локоть и повела к одной из закрытых ВИП-лож.

– Сегодня я здесь как представитель Комитета и заинтересованное лицо. – Она с силой впихнула меня за один из столиков, закрыла штору, и стало на удивление тихо. Какое-то колдовство, видимо.

– Заинтересованное в чем?

Дин глубоко вздохнула. Честно говоря, я была удивлена, что она вообще разговаривала со мной. В нашу последнюю встречу она не хотела и взгляд на меня бросить.

– Это розыгрыш Жатвы.

– Розыгрыш?

– Тот, у кого совпадут все цифры на лотерейном билете, сможет безнаказанно убить человека.

Это какой-то фарс. Нет, не может быть. Это было чрезвычайно жестоко. Играла музыка, нечисть пила и ждала победителя. Какая-то ерунда.

– В «Исповеди и исследованиях» Лавстейна сказано насчет этой традиции довольно верно, – заговорила Дин.

– Вы серьезно? Какие-то шарики определят, кто убьет следующего человека?

Дин кивнула.

– А как вы определяете, кто умрет? По спичкам? Генератором случайных чисел?

– Это решает победитель. Но не без совета Трикстера, конечно.

– Да вы все свихнулись?! – я даже вскочила с места.

– Ивейн, это древний мир, здесь много традиций, – продолжила она, – тем более что он уступил это право…

– Нет! Это безумство! Это неразумно и жестоко! Делать из этого лотерею, какой-то праздник?! – я собиралась уже уйти, но Дин с силой посадила меня на место и посмотрела так, что я поняла: лучше мне не двигаться.

– Тысяча семьсот второй год. Нашествие инквизиции. Нас убивают толпами, сжигают вместе с церквями, вонзают колья в сердце и бросают серебряный порошок в лицо. Твой предок сдал нас, надеялся привести Мун-сайд к Богу. Знаешь, что делали мы после каждого убийства? Считали. Один к трем. Убьешь кого-то из нас – погибнут трое ваших. Мы их предупреждали, говорили, что расплата придет, таков закон. Но они продолжали убивать. Знаешь, сколько было похорон? Весь город в костях! С того момента Жатву так празднуют, затупляют боль наслаждением от мести, алкоголем и музыкой. Мы поминаем справедливость.

– Один к трем – это несправедливо.

– Вы, люди, размножаетесь, у вас преимущество. Рождаются только ведьмы, демоны – редко, про вампиров и оборотней объяснять не надо. Ты взрослая девочка, Лавстейн, пораскинь мозгами и пойми наконец суть Жатвы. Наши убийства обусловлены законом, ваши – вами.

Самое страшное – что я не могла с ней не согласиться: не получалось вспомнить, чтобы какой-нибудь демон убил человека без веской причины. Конечно, наказание и для них было, но не такое жестокое: они же твари из Красной книги, последние из рода. В Мунсайде не было тюрьмы, да и глупо держать их в клетках, зная, что они могут выбраться.

– На самом деле, Лавстейн, я должна извиниться перед тобой. Я разозлилась на тебя и твоего человека, просто побоявшись признаться, что это моя вина. Тогда я вела стаю и не справилась.

– Я не хочу обсуждать это…

– Пойми: Комитет просто не готов принять нового человека, тем более такого, как ты.

Я склонила голову набок.

– А что со мной не так?

Дин рассмеялась и потрепала меня по плечу, и я почувствовала себя невероятно глупой маленькой девочкой.

– Кави о тебе спрашивал. – Она ловко сменила тему. – Это настораживает.

– Я просто сболтнула лишнее.

– Лучше держись от него подальше, на него иногда находит.

– Кольт рассказывал.

Трикстер, кажется, снова вернулся к микрофону, судя по тому, какими аплодисментами взорвался зал.

– Эй-эй-эй! Возвращаемся к нашим цифрам и магическим шарам. Кто будет удостоен поквитаться за нашего брата, ощутить давно забытое превосходство…

Я вернулась к толпе, зажатая с двух сторон. Трикстер вовсю гримасничал и отшучивался, жонглировал шариками, перемигивался с кем-то из зала и делал это так уморительно, элегантно и грациозно, что я сама стала переживать о числе на шарике. Старая традиция, маскарад вместо похорон. Неужели убийство человека – это единственное, что заставляло их вспомнить о временах, когда они были хозяевами этих земель, когда в них еще верили? Осознание этого делало суть фарса мрачной, почти трагичной. Я никогда не задумывалась, о чем думают демоны, что их заботит. Демоны есть демоны, первое, что приходило на ум, – жестокость. Но в действительности все они – бывшие короли, которых больше не подпускали к трону. Да, способностей у них больше, но влияние на людей уменьшилось. Любая магическая активность, воспроизводимая на человека, отслеживалась и наказывалась. Каково вести жалкое существование, до этого попробовав безнаказанность и власть?