– Кензи, я только недавно узнала, я не решалась тебе сказать…

Она тоже знала?

– Кенз, ты что? Убери дуло! – Тоня выставляет руки перед собой. – Мне очень жаль, я…

Я как в тумане. В голове не укладывается. Тоня спала с Брэдли? Тоня и Брэдли. Тоня и Шейн. Я глубоко и часто дышу. Моргаю, смахивая слезы.

Навожу ярко-голубое дуло на Тоню и кладу палец на спусковой крючок.

– Беги.

Тоня срывается с места и, живо проскакав по шинам, перемахивает через край башни. Слышу, как она взвизгивает – кто-то в нее попал. Я не в состоянии двигаться. По щекам Элли катятся слезы.

– Уходи, пожалуйста. – Мне трудно даются эти слова.

– Кенз, честно, я только сегодня их случайно подслушала. Клянусь.

– Я бы раньше разорвала помолвку, если бы знала. Так что… просто уйди. Прошу.

Элли карабкается по шинам. Желтый шарик проносится совсем близко от ее затылка. Сажусь на землю, обхватывая руками колени. Мне ни к чему мишень на спине. Меня и без нее подстрелили.

Я мучилась от чувства вины. Боялась причинить ему боль, а он все это время… По щекам катятся слезы. Тяжело сглатываю, подавляя желание закричать от обиды.

План «Б» только что стал моим единственным планом выживания.

Из всех романтических комедий не могу вспомнить ни одной, где героиня в финале оказывается внутри башни из тракторных шин, брошенная женихом и двумя лучшими подругами. Ладно, я с ним порвала первой, и Элли не втыкала мне нож в спину. Она только сегодня узнала. Но Тоня воткнула.

Причем дважды.

Обручальное кольцо похоже на чеку гранаты. Сдернешь его – и весь твой мир взрывается.

И что теперь?

Я приехала сюда не на своей машине, так что уехать мне не на чем. Могу так и сидеть здесь, стреляя в любого, кто посмеет заглянуть в мое убежище. Пожалуй, это меня немного утешит.

Разглядываю на голубом пистолете прозрачный контейнер с шариками. Я ни разу не выстрелила, контейнер полный. И Элли оставила свой боекомплект. Чувствую, как кровь закипает от адреналина.

Почему бы и нет?

Сквозь туман в голове прорывается шум. На поле все еще слышны крики и выстрелы, хотя участников поубавилось. Вспоминаю слова Патрика Суэйзи из «Грязных танцев»: «Никому не позволю сажать Бэби в угол». И я никому не позволю оставлять Кензи в тракторной шине. Или загонять в ненужный мне брак. Или в чужое представление о том, какой должна быть моя жизнь. Многие годы я пыталась угождать всем вокруг – и испытывала только разочарование. Во мне бурлит досада, вот-вот выплеснется через край.

И пусть!

Схватив пояс с боеприпасами Элли, перекидываю через плечо. Осторожно выглядываю из убежища.

– Кензи? – Элли, оказывается, не ушла. Она сидит на нижней шине. – Прости меня. Я тебя люблю. Ты мой самый лучший друг. – Элли всхлипывает. – Я слышала, как Тоня разговаривает по телефону, только не знала, с кем. А потом она назвала Брэдли по имени. Я сказала бы тебе, клянусь.

Один быстрый взгляд по сторонам, перепрыгиваю через шину и сажусь рядом ней. Глаза у нее покраснели и опухли. У меня опять выступают слезы. А ведь мне нужно сохранять ясность мысли.

– Все нормально. Я понимаю. Я тоже тебя люблю, – кладу руку на плечо Элли, легонько встряхиваю. – Сделай для меня кое-что. Прикрой.

На ее лице сначала читается облегчение, затем паника.

– Что? – Ее покрасневшие глаза округляются.

– Я вступаю в бой! – кричу я через плечо уже на бегу.

Перепрыгиваю через стратегически расположенный ствол дерева и мчусь к высокому штабелю из деревянных поддонов. Элли что-то кричит, спеша следом за мной.

Желтый шарик проносится мимо моего уха.

На форме от него остается несколько капель краски. Разворачиваюсь с автоматом к парню, который стрелял. Он бежит и… Ха, попала!

– Вот тебе! – кричу я парню. Он мне незнаком. На его форме одна за другой расплываются красные кляксы. Мне понравилось. Продолжаю стрелять, пока бегу к следующему форту.

– Все, все, я уже выбыл, прекратите! – просит парень.

Не хочу прекращать. Выпускаю последний красный залп в его сторону.

Ему повезло, что я не очень меткий стрелок.

Мы теперь на другой стороне, где укрылись Брэдли и Клайв. Рэнд стреляет в Брэдли. Давай, Рэнд, достань его. Вижу Шейна.

Снова звучат выстрелы, и кто-то, как ниндзя, ползет к другой баррикаде.

– Кензи! – Элли толкает меня вперед, заметив, что в нас целятся двое. Мы с воплями бежим.

Потом я замечаю Тоню. Она стоит у границы площадки, болтает с парой мужчин. Сюда бы музыкальную тему, что-нибудь громкое и воинственное. Останавливаюсь.

– Что ты делаешь? – Элли тянет меня за рукав, чтобы заставить меня пригнуться, но я не трогаюсь с места.

Я иду к Тоне.

– Кенз!

Набираю скорость.

Заряжаю.

Стреляю.

В кино такие эпизоды показывают в замедлении. В кино фиолетовые пули степенно вылетали бы из моего автомата и попадали бы в цель с невероятной точностью. Но это не кино, и точности мне взять неоткуда. Я бью в землю, в один шезлонг, в другой… ой, чуть не попала в нашего клиента.

– Кензи, стой! – кричит Брэдли, отчаянно размахивая руками.

Вот еще! Целюсь в лицемерку. В двуличную цель, которая теперь пытается от меня убежать. Попадаю в палатку, в чей-то рюкзак… Ха! В ее ногу! Есть! И в другую ногу!

– Подожди! Кензи, остановись!

Тоня юркнула за дерево. Я приближаюсь. Держу свое грозное голубое оружие наготове.

– Кензи, остановись, она может быть беременна!

Я замираю.

И весь мир замирает.

Убираю палец со спускового крючка. Голубой автомат вдруг наливается тяжестью.

Тоня осторожно выглядывает из-за дерева. Она слегка забрызгана фиолетовой краской и что-то говорит, но я не разбираю ее слов.

– Ты беременна? – изумленно выдыхаю я.

Она может быть беременна?

От Брэдли.

Я поворачиваю назад. Все на меня смотрят. Клайв. Клиенты. Моя команда дизайнеров. Незнакомые люди. Мэгги. Слышу, как что-то говорит Элли. И Шейн. Я вижу Шейна. Он направляется ко мне.

О боже.

Он видел. Он слышал. Он знает.

Бежать!

У меня нет машины. Боже мой, у меня нет машины… Бегу через парковку. Нужно как-то выбраться отсюда. Но как? Думай.

Адреналин во мне бушует. Прямо чувствую, как он бурлит в венах. Он не диктует: «Беги или борись»; он кричит: «Сматывайся!»