— Ты с этими дамами раньше никогда не встречалась?

— Нет конечно! С чего тебе такое вообще пришло в голову?

— Когда выяснилось, что вчера вечером у Дани была в гостях какая-то женщина, признаться, я сначала подумал на тебя.

Саша вытаращилась на него:

— Ушам своим не верю!

— А что? Разве теоретически ты не могла этого сделать? Звякнула бы еще раз Камилле, узнала бы у нее адрес Дани, и вперед.

— Но зачем бы я поехала к нему одна? Без тебя?

Вася молчал.

— Согласен, глупость мне в голову пришла, — внезапно произнес он. — Померещилось. Так ты меня простишь?

— Ну… да.

Саша была слегка растеряна. Что за странное творится с ее милым Васей? Чего у него настроение скачет, словно безумное? Не будь у него той блондинки со ртом, как у жабы, Саша могла бы сказать, что Вася в нее влюблен и бешено ревнует.

— У Дани вчера вечером была в гостях Камилла. Все совпало!

— Все совпало, кроме того, что Камилла не могла находиться вчера вечером в Питере, — снова сварливым голосом произнес Вася. — Мы с ней разговаривали, а она ни словом об этом не обмолвилась.

Будто бы от Москвы до Питера невесть какое расстояние. Да сюда за час можно долететь! За три с половиной доехать.

— Но все другое совпало! И кулон, и развод, а если этого мало, то и по фотографиям свидетельницы узнали Камиллу! Когда мы с ней вчера разговаривали по скайпу, она вполне могла быть уже в Питере, просто мне об этом не сказала.

Вася молчал. Саша какое-то время смотрела на него, недоумевая в душе. Почему Вася так противится идее о том, что ночь вместе с Даней провела именно Камилла? Почему Вася не хочет признать правду, что Камилла была в квартире Дани? Ведь это же очевидный факт!

— Ты так упираешься потому, что это я первой догадалась про Камиллу? — внезапно осенило ее.

— При чем здесь это! — снова вспылил Вася. — Просто мы договаривались, что расследование веду я. А ты так себя держишь, словно ты профессионал с огромным опытом расследования. Вопросы свидетелям задаешь. В разговор лезешь. Меня перебиваешь!

Вот оно что. Саша улыбнулась. Ей показалось, что она поняла, где зарыта собака. Ее милый Вася страдал обостренным чувством мужского превосходства. И это его превосходство нынче было здорово задето какой-то там неофиткой, вздумавшей соваться в его расследование и добившейся у него же на глазах успехов.

И думая, что она докопалась до сути вещей, Саша улыбнулась. Какой же Васька смешной дурачок! Дуется и завидует, что она оказалась сообразительней него! Вот глупый. И, уверенная, что она разобралась в ситуации, Саша снова ухмыльнулась.

— Вася… Васюш… Ну, чего ты? Мы же одна команда. Ты и я.

Она попыталась взъерошить волосы на голове, как делала это в школе. Но рука укололась о короткий торчащий иголочками «ежик». И все же ощущение было приятным. И Саша не удержалась, несколько раз провела по затылку Васи, сама не замечая, как обиженная гримаса на его лице постепенно сменяется совсем другим выражением — какой-то мечтательной нежности. Но Саша этого не замечала. Ероша волосы на голове у Васи, она смотрела совсем не на него.

А между тем все, о чем догадалась или думала, что догадалась, Саша, было не совсем правдой. Верней, это была та часть правды, которая лежала на поверхности и которую разглядела не слишком-то внимательная Саша. Но если бы девушка потрудилась копнуть поглубже, то была бы немало удивлена открывшейся там, в глубине сердца Васи, картиной.

Истинная причина дурного расположения духа Васи заключалась в том, что, как всякий влюбленный мужчина, Вася ревновал свою девушку к другим мужчинам. И к ее мужу. И к этому Дане, хотя здесь и без особых причин. Но ревность — такая штука, что ей особые причины и не нужны, достаточно крошечного подозрения.

И самое главное, что мучило сыщика сильней всего, — Вася и мысли не допускал, что любимая им девушка может отлично смыслить хоть в чем-то, за исключением всяких там романтичных штучек-дрючек. То есть какая-нибудь другая, абстрактная или даже вполне конкретная, но не интересующая лично его дивчина — пожалуйста, пусть себе будет хоть семи пядей во лбу, пусть окажется великим сыщиком, пусть многократно превосходит умом и способностями самого Васю. Это его ни капли не взволнует и не заденет.

Но девушка, которую он чуть ли не с детского сада предназначил себе в жены, которую он любил и о которой, одной-единственной, мечтал долгие годы, просто не может взять и оказаться хоть в чем-то лучше самого Васи. Ну не может, и все тут! Это он, Вася, должен быть всегда и во всем для нее идеалом. А иначе за что ей его любить? Чем ей в нем тогда восхищаться? И, впутываясь в это расследование, Вася рассчитывал поразить Сашу силой своей дедукции и сыщицким талантом. Тогда и Саша бы его оценила. А оценив, глядишь бы, и разглядела. А разглядев, могла и полюбить.

Такая картина рисовалась у Васи в голове. А что происходило в действительности? В действительности происходило то, что любимая девушка, оказывается, очень даже неплохо справлялась с делами, да еще и обходила Васю в сообразительности. Обходила в том деле, которое было его главным козырем по части завоевания признательности, а может, кто знает, и любви его давней подруги — капризницы Сашки.

И как же Васе теперь производить на Сашу впечатление, если она и сама неплохо справляется с расследованием? И его помощь ей вроде как особо уже и не нужна. Было отчего Васе прийти в плохое расположение духа!

— Ладно, Камилла так Камилла, — произнес он, уже несколько успокоившись. — Я и сам думал о том, что надо бы наведаться к этой дамочке в гости. Просто ты меня опередила.

— Ну конечно, Вася. Ты сам первый сообразил. А ты знаешь, где нам ее искать?

Голос ее звучал просительно, что снова привело Васю в хорошее расположение духа. Он почувствовал себя вновь на коне. И как можно небрежней произнес:

— Догадываюсь.

Вася не стал продолжать. Очень уж хотелось ему в глазах Саши выглядеть таинственным и могущественным, словно Гудвин. Ничего не мог поделать с этим желанием.

И он прибавил:

— Если Камилла и впрямь ночевала у Дани, ей тоже может угрожать опасность.

— Какая опасность? Она его отравила! Ты имеешь в виду, опасность сесть за решетку?

— Не только. Предположим, что Камилла не травила Даню.

— А кто тогда отравил? Они были вдвоем!

— Дослушай меня! Вариантов много. Камилла и Даня могли оказаться не одни.

— Дамы сказали, что они были вдвоем.

— Свидетельницы видели Даню и Камиллу, но впоследствии к ним мог присоединиться кто-то третий или даже четвертый.

— Бокалов на столе было всего два.

— Свою посуду преступники вымыли и убрали. И даже если в самой квартире и впрямь никого не было, шампанское могли отравить еще раньше.