обожгло, когда несколько слезинок выскользнули наружу.

Мейсон прочистил горло.

— Вашей жене нужна серьезная медицинская помощь.

Папин взгляд устремился на Мейсона, становясь жестче.

— Вы не знаете мою жену. — Он наклонился, чтобы помочь маме подняться на ноги, будто, взяв ее на руки, все стало бы хорошо и щеголевато.

— Нет, но я знаю вашу дочь и знаю, что Синтия заставила ее пройти через ад. Мне следовало вмешаться раньше, но, честно говоря, я не знал, что это перешло в физическую форму. Я думал, Роуэн справится с этим, пока не закончит школу. Очевидно, что это не так.

Папа выпятил грудь.

— Моя жена скорбит. Возможно, она сказала то, чего не имела в виду, но она никогда бы не причинила вред Роуэн.

Лукас вскочил на ноги.

— Она запустила стаканом в голову Роуэн. Она могла убить ее.

Как только руки Лукаса оторвались от моей кожи, боль усилилась, и я не смогла сдержать вырвавшийся стон. Лукас пробормотал проклятие и поспешил обратно ко мне, снова прижимаясь кожей к коже.

— Прости, Ро. Я здесь.

— Ваша жена нуждается в медицинском вмешательстве, стационарном лечении. Я могу порекомендовать несколько мест в Сиэтле, и Роуэн может пожить у нас, пока Синтия получает необходимую помощь.

— Моей жене не нужна больница. Ей нужно время. Вот и все.

Мама пошатнулась на ногах, но сделала два шага в мою сторону.

— Это должна была быть ты. Я бы все отдала за то, чтобы ты лежала в земле, а не моя прекрасная Лейси.

Глаза Мейсона вспыхнули.

— Это не горе. Это болезнь.

Тень вины промелькнула на лице отца.

— Синтия, иди в нашу комнату. Тебе нужно прилечь.

Она резко повернулась к нему, едва не потеряв равновесие.

— Ты! Тебе даже все равно. Лейси мертва, а тебе на это наплевать. Ты заставляешь меня оставаться в этом доме с этой девчонкой. Ты никогда не возвращаешься домой. Ты, наверное, трахаешься со своей секретаршей. Мне даже все равно. Я просто хочу вернуть Лейси.

На челюсти отца дрогнул мускул, и он взял ее за руку.

— Тебе нужно пойти со мной.

Она вырвала свою руку из его хватки.

— Не прикасайся ко мне. Ты хотел еще одного ребенка. Ты не мог быть счастлив только с Лейси. Ты хотел большего. Что ж, твое большее убило нашего ребенка.

Она выбежала из комнаты, и мгновение спустя внизу хлопнула дверь. Все молчали. Лукас и Холден все еще гладили меня, пытаясь унять самую сильную мою боль.

Папа вздернул подбородок.

— Я приношу извинения…

— Не извиняйтесь. Окажите вашей жене необходимую помощь и дайте Роуэн время на выздоровление. Позвольте ей побыть с нами, пока Синтия будет проходить лечение.

Папа повернулся ко мне, его взгляд упал на руки Лукаса и Холдена, лежащие на мне. В этих прикосновениях не было ничего неуместного, но я знала, что они должны были казаться ему странными.

— Ты не хочешь пойти погостить у Мейсона и Холдена ненадолго? Только до тех пор, пока я не устрою маму?

— Да, — прохрипела я. Он говорил так, будто маме можно было сделать укол, и к концу недели она придет в норму. Этого не случится. Если ей можно помочь, это займет много времени.

— Хорошо. — Он снова повернулась к Мейсону. — Спасибо… Я не знаю…

— Вам не обязательно ничего говорить. Я знаю, каково это — потерять того, кого любишь. Жизнь может на какое-то время перевернуться с ног на голову. Теперь ваша работа — исправить это.

Папа отрывисто кивнул.

— Я так и сделаю. Я позабочусь, чтобы у Роуэн была кредитная карточка для оплаты расходов и для покупки продуктов или чего-то еще.

Мейсон отмахнулся от него.

— Не беспокойтесь об этом.

— Нет, я хочу покрыть ее расходы.

— Хорошо, — согласился Мейсон. — Почему бы вам не пойти посидеть немного с Синтией? Мальчики могут помочь Роуэн дойти до машины. Я запишу для вас адреса этих лечебных центров и пришлю кого-нибудь забрать вещи Роуэн.

— Спасибо. — Папа двинулся ко мне, и я почувствовала, как напряглись Холден и Лукас. — Мне жаль, Роуэн. Я не знал, насколько все плохо.

Конечно, он не знал. Он слишком беспокоился о себе и заглушал собственное горе.

— Просто помоги ей, папа.

— Помогу и напишу или позвоню, чтобы держать тебя в курсе.

— Хорошо. — Я повернулась к Холдену. Я не хотела слышать обещаний отца. Те, которые, скорее всего, никогда не будут выполнены. Я всего лишь хотела выбраться отсюда. Почувствовать себя в безопасности.

— Позвони, если тебе что-нибудь понадобится, — сказал папа.

Я не ответила и, в конце концов, услышала его удаляющиеся шаги.

— Давайте поторопимся, пока он не передумал, — быстро сказал Мейсон.

Холден просунул руки под меня.

— Я собираюсь поднять тебя, хорошо?

Я кивнула.

Холден поднял меня, и когда руки Лукаса соскользнули, боль снова усилилась. Я прикусила губу, чтобы не закричать.

Холден прижался губами к моему лбу, вынося меня из комнаты и спускаясь по лестнице.

— Просто держись за меня, Ро.

Лукас побежал вперед, открывая входную дверь.

Трое массивных парней расхаживали по дорожке. Как только они заметили нас, то бросились вперед.

— Что, черт возьми, произошло? — рявкнул Энсон, рукой потянувшись к моей щеке.

Я почти вздохнула, когда его кожа соприкоснулась с моей, и увидела такое же облегчение на его лице. На самом деле, все парни выглядели немного грубовато. Бледные, с темными кругами вокруг глаз.

— Нам нужно отвести ее к внедорожнику, — сказал Холден.

Вон появился в поле зрения. Он протянул руку, будто хотел дотронуться до меня, но остановился.

— Ты в порядке? — Слова были неровными, будто выдавливаться у него из горла.

— Со мной все будет в хорошо. — Я подняла руку, прижимая ее к его шее.

— Не надо, — прорычал Вон.

— Ты не причинишь мне вреда. — Теперь я знала, что многое из того, что сдерживало Вона, было вызвано страхом, но в ту секунду, когда я соприкоснулась с ним, моя боль еще больше ослабла.

Напряжение еще больше спало, и на лице Вона появилось выражение удивления.

— Давай отнесем ее в машину. Ей нужно отдохнуть, — сказал Кин.

— Кин, — тихо сказала я.

Он придвинулся ближе, наклоняя голову и касаясь своими губами моих.

— Мне так жаль, Ро.

— Это не твоя вина.

Он сжал челюсти.

— Может быть, и нет, но мы должны были быть здесь, чтобы остановить это.

— 43-

Я глубоко вздохнула, откидываясь на подушки на кровати Холдена. В комнате чувствовался привкус сосны, как и от самого Холдена. И, как и в комнате Энсона, здесь пахло домом. Не домом, который обозначался четырьмя стенами, а