жаль, Люк. Я не хотела тебя беспокоить.

— Это не твоя вина.

Неохотно я отстранилась.

— Мне пора идти. Не хочу, чтобы она злилась еще больше, чем сейчас.

Энсон быстро обнял меня, его тепло проникло в мышцы.

— Позвони нам, если почувствуешь, что что-то не так.

— Или если просто захочешь с кем-нибудь поговорить, — добавил Лукас.

— Так и сделаю. Спасибо. — Я выскользнула из внедорожника прежде, чем у меня появилась шанс пересмотреть свое решение. Когда я шла по дорожке к входной двери, у меня что-то резко сжалось в груди, и я потерла грудину, пытаясь унять острую боль. Это не помогло.

Я вытащила ключи и отперла дверь. Я тихо закрыла ее за собой, но недостаточно тихо.

— Роуэн, — рявкнула мать, ее голос донесся из кухни. — Иди сюда, сейчас же.

Я сглотнула и двинулась на звук. Она прислонилась к столешнице, рядом с ней стояла бутылка какого-то безымянного напитка и полупустой стакан.

— Кто это тебя высадил?

— Моя группа по истории.

Они прищурено посмотрела на меня.

— Два мальчика?

— На самом деле в группе трое.

Она фыркнула.

— Я должна была знать, что ты превратишься в шлюху при первом же удобном случае.

Я резко втянула воздух от ее слов.

— Они — моя учебная группа. — И многое другое. Они были всем. Но я не могла сказать об этом матери.

— Уверена, ты так много учишься. Ты трахалась с ними по очереди, когда прогуливала школу сегодня?

Мой пульс участился, пока я искала любое оправдание.

— У меня… у меня была мигрень. Холден предложил отвезти меня к себе домой, чтобы я могла отдохнуть. Его отец был там все это время. Потом мы работали над нашим проектом, когда я почувствовала себя лучше. — Я должна была надеяться, что Мейсон прикроет меня, если мама позвонит ему.

Она усмехнулась.

— Ты всегда была дерьмовой лгуньей, Роуэн. Я позвонила твоему отцу, чтобы сообщить ему, сколько неприятностей у тебя было в последнее время. Он думает, что ты так себя ведешь из-за горя. Но я знаю правду. Тебе никогда не было дела до Лейси. — Ее голос дрогнул на имени Лейси. — Тебя даже не волнует, что ты убила ее.

Слова мамы ранили сильнее, чем могло бы ранить любое стекло.

— Я этого не делала, — прошептала я.

— Что ты сказала?

— Я не убивала ее. — На этот раз мои слова прозвучали громче, голос окреп.

Мама оттолкнулась от тола, ее шаги были неуверенными.

— С таким же успехом ты могла бы вонзить ей нож в сердце.

Слезы жгли глаза, но я не позволяла им пролиться.

— Твой отец ищет программы лечения, на которые можно было бы тебя отправить. Те, что для таких же преступников, как ты. Это недостаточное наказание, но уже кое-что.

Легкие сдавило, и я не могла вдохнуть ни капли воздуха.

— Убирайся с глаз моих долой!

Она толкнула меня в плечи, и я, спотыкаясь, отступила на несколько шагов. Это было все, что было нужно. Я взбежала по лестнице, захлопнула дверь и придвинула к ней письменный стол. Это ее не остановит, но, по крайней мере, я буду предупреждена, если она попытается войти. Я дрожала, когда изо всех сил пыталась дышать.

У меня зазвонил телефон. Мне потребовалось несколько попыток, чтобы вытащить его из кармана. Пальцы дрожали, когда я провела большим пальцем по экрану, чтобы ответить, но не смогла выдавить приветствие.

На другом конце провода раздался голос Лукаса.

— Ро, что случилось? Где ты?

— В к-к-комнате. — Я едва слышала свои хриплые слова.

— Я иду.

— 39-

У меня не хватило духу сказать что-нибудь еще, но Лукас уже повесил трубку. Я просто стояла там, в голове все кружилось, а легкие горели. Я едва заметила, как открылось окно, а затем Лукас оказался передо мной, обхватив руками мое лицо.

— Выпусти это, — настаивал он.

Чувства накатили волной, и Лукас издал ворчание. Боль и страх. Абсолютное отчаяние. Вместе с этим пришли слова, все те ужасные вещи, которые говорила моя мама.

Он привлек меня в свои объятия.

— Мы не позволим им забрать тебя. Обещаю.

— Ты не можешь их остановить. Мне нет восемнадцати. — Я никогда так сильно не желала, чтобы день рождения наступил раньше. Это означало бы, что я могу уехать, остаться у Энсона, где угодно, только не здесь.

— Пойдем.

— Я не могу.

Карие глаза Лукаса вспыхнули золотом.

— Ты можешь и сделаешь это. Мы вернем тебя завтра, но ты не проведешь здесь ночь без защиты.

Я не хотела оставаться здесь одна. Я хотела быть в единственном месте, где чувствовала себя в безопасности. Со своими парнями.

— Как? Мама на кухне.

— Мы вылезем в окно. Напомни мне поблагодарить предыдущих владельцев за установку решетки. Облегчает залезание.

Я судорожно вздохнула.

— Хорошо.

Лукас потянул меня к окну.

— Я пойду первым, а потом подстрахую тебя, когда ты будешь спускаться.

Я наблюдала, как он перебирался по перекладинам решетки, словно это была лестница, но когда выбралась наружу, расстояние до земли показалось невероятно большим.

— Я не позволю тебе упасть, — прошептал Лукас, и его слова подхватил легкий ветерок.

Я сглотнула и начала спускаться вниз. Я сосредоточилась только на следующем шаге, изо всех сил стараясь не обращать внимания на сорокафутовый обрыв. Не успела я опомниться, как теплые руки обхватили меня за талию, снимая с решетки.

Лукас взял меня за руку и потащил через лужайку вниз по улице. Мы побежали трусцой к внедорожнику Энсона. Я поспешила забраться внутрь, Лукас последовал за мной.

— Вперед, — приказал Лукас.

Тот отъехал от обочины.

— Что, черт возьми, произошло?

Лукас притянул меня к себе на колени, и я уткнулась ему в грудь.

— Сучья мамаша Ро пытается отослать ее прочь.

Низкое рычание, наполнившее внедорожник, заставило меня подпрыгнуть, но Лукас только крепче прижал меня к себе.

— Этого никогда не случится, — процедил Энсон сквозь зубы.

— Нет, этого не произойдет, — согласился Лукас.

Я слишком устала, чтобы спорить, указывать на то, как мало у меня было сил во всем этом. У меня не было доказательств того, что мать превратилась в жестокую сволочь, и у меня, как у несовершеннолетней, не было никаких прав. Я прижалась к Лукасу, впитывая его комфорт и тот прилив энергии, который принадлежал только ему.

Энсон остановился перед своим домом, не потрудившись заехать в гараж. Я сползла с колен Лукаса и выбралась из внедорожника. Как только ногами коснулась гравия, меня охватила пронизывающая до костей усталость.

Передо мной возник Энсон.

— Ро?

— Это уже слишком.

Выражение его лица смягчилось.

— Знаю, детка. — Не говоря больше