какой-то невидимой силой, прежде чем ее голова опустилась. Она глянула на Мейсона.

— Ты не можешь искренне верить, что это правда.

Мейсон выпрямился во весь рост, его взгляд был оценивающим.

— Я видел это своими собственными глазами.

— В таком возрасте можно ошибиться в таких вещах. Их гормоны вовсю бушуют.

Кин издал низкое рычание.

— Не оскорбляй нас.

Коби зарычала в ответ.

— Закрой свой рот, щенок.

Холден отошел от меня и направился к Коби.

— С меня хватит твоего неуважения. Ты жаждешь власти, и всегда жаждала. Все в тебе отчаянное и притягательное.

Коби стиснула зубы.

— Я все еще бета-версия этой стаи. Ты проявишь ко мне хоть немного уважения.

— Ненадолго. И ты забываешь, что я сильнее тебя. — Его глаза засветились, и Коби застыла на месте с широко раскрытыми глазами. Холден придвинулся так, что оказался всего в нескольких шагах от нее. — Я мог бы выпотрошить тебя на месте, но не делаю этого, потому что у меня больше чести, чем у тебя.

Блеск в его глазах угас, и Коби отшатнулась. Она повернулась к Мейсону.

— Ты позволишь ему так обращаться со мной? Твоим заместитель по командованию?

— Холден — будущий альфа этой стаи. Я никогда не помешаю ему поставить кого-то на место за проявление неуважения к его обязательствам.

— Она не его пара! — воскликнула Жасмин, подходя к Холдену и хватая его за руку. — Это ты и я. Именно так всегда и должно было быть.

Я не смогла сдержать рычание, застрявшее в глубине горла при виде руки Жасмин на Холдене.

Он вырвал свою руку из ее хватки.

— Это предначертано судьбой. Нам с тобой никогда не суждено было быть вместе. Мы даже больше не друзья. Ты давным-давно перестала по-настоящему слушать меня, слишком увлечеклась властолюбивыми планами своей мамы на будущее. Тебе на меня наплевать. Ты заботишься только о том, чтобы быть Луной в этой стае.

Она отшатнулась, будто Холден дал ей пощечину.

— Это неправда.

— Действительно подумай, Джаз. Ты вообще меня знаешь?

— Конечно, знаю. Я знаю тебя лучше, чем кто-либо другой.

Он прищурился, глядя на нее.

— Тогда почему ты делаешь мою жизнь в десять раз сложнее, чем она должна быть прямо сейчас? Почему ты причиняешь боль человеку, который мне больше всего дорог? Я просил тебя сделать так, чтобы Роуэн чувствовала себя желанной гостьей. Вместо этого я учуял твой запах на всех этих уродливых плакатах в школе. Объединяться с Сэйди и ее командой должно быть ниже твоего достоинства.

Жасмин покраснела, отводя взгляд.

Казалось, что с плакатами была целая жизнь назад, и они были такими неважными, учитывая все, что я узнала недавно. Но осознание того, что Жасмин хотела причинить мне как можно больше боли, я не забуду. Она знала, что моя жизнь вот-вот перевернется, когда я узнаю, что я — перевертыш, она знала, что мне уже было больно от потери сестры, и она только хотела усилить мою боль.

Я двинулась вперед, направляясь к ней.

— Я ничего тебе не сделала.

Ее глаза вспыхнули.

— Ты украла его. Появилась со всем этим номером «раненой птицы», и, конечно же, Холден влез. Он прирожденный защитник.

— Начнем с того, что он никогда не был твоим. — Несмотря на то, как мало я знала об этом новом мире, я знала, что это правда. Холден и Джаз даже никогда не были вместе. Они были друзьями. Но это не была настоящая дружба, если она вела себя подобным образом, когда он нашел человека, для которого был предназначен.

Она сжала челюсти и посмотрела в лицо Холдену.

— Ты серьезно собираешься отказаться от всего, что у нас было ради нее? — Ее бравада немного поутихла, на глаза навернулись слезы. — Ты был единственным, кто был рядом со мной, когда мой отец сбежал. Ты научил меня драться и защищаться, чтобы я не была слабым звеном в стае. Чтобы я могла быть достойна могущественной пары. Не делай этого, Хол.

Я увидела, как решимость Холдена немного пошатнулась, и это сокрушило что-то глубоко внутри меня.

— Я не пытаюсь причинить тебе боль, Джаз. Но я предназначен для Роуэн.

Он не сказал, что любит меня или хочет быть со мной, но что он создан для меня. Было ли это всем, чем я была для Холдена? Долгом?

Слезы потекли по щекам Жасмин.

— Я не могу стоять и смотреть на это.

Она повернулась и выбежала из домика.

Коби уставилась на меня.

— Надеюсь, ты счастлива. Тебе было недостаточно того, что ты разрушила свою семью? Теперь ты должна прийти и уничтожить нашу?

Я почувствовала себя так, словно мне дали пощечину.

Холден двинулся за Коби, когда она последовала за дочерью, но Мейсон схватил его за плечо.

— Отпусти ее, сынок.

Холден перевел сердитый взгляд на отца.

— Ей нельзя позволять так разговаривать с Роуэн.

— Она больше не будет. Я сделаю ей выговор позже. Но сейчас пусть она утешит дочь.

Чья-то рука скользнула в мою, и я сразу же почувствовала ту теплую, успокаивающую энергию, которой был Лукас.

— Я в порядке. Она должна высказывать свое мнение, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и ровно.

— Нет, не должна, — сказал Энсон, подходя ко мне и проводя рукой по моей пояснице. — Это неуважение, и оно недопустимо. Если это произойдет, другие члены стаи могут подумать, что это нормально, тогда она нацелятся на тебя.

Желудок сжался.

— Почему они захотят нацелиться на меня?

Кин бросил на меня сочувственный взгляд.

— Многие люди хотят быть на вершине. И им может не понравиться, что новая девушка пришла и заняла это место.

— 46-

— Ты здесь!

Маленькая фигурка врезалась в меня, заключая в объятия, и я не смогла сдержать смеха, который так и рвалась из меня.

— Криспин, я скучала по тебе.

Он запрокинул голову, широко улыбаясь мне.

— Я тоже скучал по тебе. Папа сказал, что ты пробудешь здесь какое-то время.

Я взглянул на Сэма, когда он вошел в сторожку.

— Так и есть. Привет, Сэм.

— Привет, Роуэн. Малыш был на седьмом небе от счастья, когда я сказал ему, что ты здесь.

— Я не малыш, — проворчал Криспин.

Сэм сжал губы, чтобы удержаться от ухмылки.

— Большой парень, извини.

Криспин вложил свою руку в мою.

— Мы сегодня завтракаем с тобой, но больше никто не придет.

Я вопросительно посмотрела на Сэма.

Он послал мне ободряющую улыбку.

— Мейсон не хотел ошеломлять тебя с ходу и думаю, что были некоторые вещи, о которых он хотел поговорить.

Я подавила стон, который хотел вырваться