Естественно, Катерина прекрасно понимала, что считать половички Вероника не станет. К тому же она давно хотела повыкидывать их все и перестелить пол. Но требование вернуть половичок была, хоть и маленькая, но все же зацепка за писательское внимание. Конечно, Катерина сделает это весьма осторожно и так, чтобы тот не подумал ничего лишнего. Просто потребует половичок назад!

С таким решением она вышла на крыльцо.

– Ну, здравствуй, Катерина, – раздалось рядом, и она увидела Захара. Он стоял и улыбался, призывно протягивая к ней руки. – Не ждала? Небось думала, что немец прибежал?! – Захар властно привлек Катерину к себе и попытался поцеловать в губы. Катерина уклонилась и стала его отталкивать. – Да ладно, ладно, не противься, – шептал ей жарко в ухо Захар, – тебе же нравится.

– Нисколько, – выдавила из себя Катерина, которая и в самом деле не ощутила прежнего трепета, который заставил ее поволноваться в лесу. Близость Захара была ей неприятна. – Нисколько, – повторила она и попыталась высвободиться из его объятий.

– Замуж собралась за этого иноземного идиота? – укорил ее Захар, не выпуская из рук. – Значит, тебе такие нравятся? Чтобы лицом и телом по-бабьи выглядели? Здоровые мужики тебя больше не привлекают?! Свои мужики тебя, Катерина, больше не устраивают?!

– Опомнился, – усмехнулась Катерина, разумно предполагая освободиться от его объятий словом, а не силой, которой явно для этого не хватало. – Где они, мужики? Где они были все это время?

– Я?! – опешил Захар. – Ты что, меня ждала? Да я как-то и не надеялся.

– При чем здесь ты! – в сердцах сказала Катерина. – Иди к своей Оксане и про меня забудь!

– Забудь да, а ты за немца пойдешь?! – обиженно прошептал он, снова намереваясь ее поцеловать.

– Да ни за кого я не пойду! – Катерина увернулась. – Потому что не за кого! Уйди, Захар, а то кричать стану. – Она решительно оттолкнула красавца.

– Кому кричать-то, – не сдавал своих позиций Захар, – писателю?! Так он у нас глухонемой!

Катерина усмехнулась четкому определению и поглядела на мансардное окно. Там, в глубине комнаты, застыла длинная фигура с похоронным выражением на лице. Только этого ей не хватало!

Катерина собрала все невесть откуда взявшиеся силы и оттолкнула от себя наглеца.

– Да ладно, ладно, – Захар сел на скамейку рядом с крыльцом, – уж и пошутить нельзя.

– Так нельзя, – строго сказала Катерина, садясь рядом с ним. – Да и шутки кончились. Уезжаю я завтра. Потому и говорю, возвращайся к своей Оксане и не бегай по чужим бабам.

– Уезжаешь? – сказал Захар и откинул со лба прядь вьющихся волос. – А чего Оксана? Она меня в любом случае дожидаться станет.

– Не скажи, – хитро заявила ему Катерина, – не зря сюда немцы понаехали. Сейчас на Западе модно русских провинциалок замуж брать. Они работящие и нетребовательные. Гляди, Захар, уведет у тебя какой-нибудь немец твою Оксану, пока ты по другим бегать будешь!

– Да, ладно врать-то, – не поверил тот, но задумался. – А этих немцев, – и он кивнул в сторону бугра, – брательник сейчас проверяет. Что-то нечистое они задумали. Только я тебе по секрету говорю. Я, вообще-то, тебя предупредить зашел, чтобы ты особенно им не доверяла.

– А я, прежде всего, доверяю своему сердцу, – призналась Катерина. – А оно пока молчит.

– Этот-то чего делает? – Захар указал на мансардное окно.

– А чего он должен делать? – растерялась Катерина.

– Я же говорю, – похлопал ее по руке Захар, – он глухонемой. Рядом такая баба!

– Захар, – укоризненно произнесла Катерина, – мы же договорились!

– Не бойся, целоваться больше не полезу. Чего зря душу бередить? Да я бы на его месте… ладно, Катерина, пошел я. Тебя предупредил, а прощаться завтра зайду. Тебе транспорт подогнать?

– Не нужно, – улыбнулась Катерина, довольная тем, что наконец-то нашла общий язык с местным мачо. – За мной приятельница приедет. Она же и владелица этого дома.

– Вероника, что ли? – спросил Захар.

– Вероника, Вероника, – усмехнулась Катерина. – Только помни, что европейцы не дремлют, у них мода на Оксан!

– Разберемся мы с этими европейцами по самое не балуйся! – уходя, пообещал Захар.

Катерина еще раз взглянула на мансардное окно, но никого в нем не увидела. Если до прихода Захара у нее и теплилась какая-то надежда на что-то, то теперь ее можно будет похоронить с тем выражением лица, которое она заметила у Карпатова. Впрочем, надеяться на что-то было глупо. Правильно Захар заметил, что писатель глухонемой. И еще он бесчувственный, холодный, черствый и сухой. Получается описание несвежих хлебобулочных изделий. Точно, Карпатов – настоящий сухарь!

– Ну, ты как? – через забор перевесила свое грузное тело Анюта. – Не жалеешь, что немцу отказала? Молодец, настоящая патриотка! Пусть теперь узнают, что не каждая русская баба готова в их заграницу ехать. У нас, русских баб, своих мужиков хватает!

– Уж это кому как, – не согласилась с ней Катерина.

– Нет, некоторым, безусловно, Германию подавай, – согласилась сразу Анюта и сообщила: – Любка-стриптизерша за своего Фрица замуж собралась. Она сегодня на воротах объявление повесила, что ее дом продается. Ты представляешь?! Катерина, может, возьмешь кредит и купишь ее дом? Все равно в Германию ехать отказываешься.

– К чему? – пожала плечами Катерина. – Все бесполезно.

– Пойдем, хоть посмотрим, – лукавила Анюта, втайне надеясь заполучить себе подругу в деревню.

– Пойдем, – не стала спорить Катерина. В принципе, половичок она может и потом забрать, а холодильник все равно до завтра станет ее дожидаться. Неотложных дел во время отдыха она себе не намечала. Отдыхать так отдыхать.

Дом Любови Карелиной походил на осиное гнездо. Но не в смысле интерьера, он-то как раз был вполне обычным. Осу напоминала сама Люба, жалящая всех налево и направо. Завидев Катерину, она сначала ужалила ее.

– Что, завидуешь счастью моему?! – Любка вильнула стройными бедрами. – То-то. Так и сиди старой девой, до которой никому нет дела.

– У меня, между прочим, – обиделась Катерина, – есть дочь, квартира и любимая работа!

– Знаем, знаем, слышали, слышали. Чего пришла?

– А мы хотим твой дом купить! – прямо с порога заявила Анюта.

– Ага, понятно. Еще одна жертва деревенской любви. Вот, Катерина, гляди, что с тобой будет через десять лет, если ты купишь этот дом. Единственное, кого у тебя не будет, так это придурка Семена. Будешь здесь куковать одна, невостребованная, как просроченная бандероль, и подметать деревенскую околицу цветастой юбкой! От нее даже дочери сбежали родные. Бывает же такое!

– Ничего не сбежали, – угрюмо противилась Анюта, – просто они замуж повыходили за городских.