— Вот такой? — Бегемот несколько раз ударил в барабан.

— Чуть быстрее, — сказал Стас.

Ко мне подсела Ирина и устало положила голову мне на плечо.

— Боже, как она меня достала… — простонала она.

— Ты же про актрису драмтеатра? — спросил я. — Или тебе кто-то из цыганок предлагал погадать?

— Да они не гадают же, — хмыкнула Ирина. — Они на рынке торгуют, типа все такие насквозь честный бизнес ведут.

— Это ты уже когда успела узнать? — усмехнулся я.

— Да блин… — Ирина поджала губы. — Подошла и спросила, есть ли у них разрешение находиться на съемочной площадке и кто они вообще такие. И они раскудахтались, давай мне адрес в руки совать, что, мол, они честные-благородные, я могу прийти в гости и проверить… Делать, блин, мне больше нечего…

— А достал-то тебя кто? — спросил я.

— Ну актриса же эта, — Ирина уткнулась лицом в ладони. — Она потребовала, чтобы Жанна ее загримировала, хотя на ней штукатурки уже тонна. Нет, ей, видите ли, мало. Киногрим, мол, это тебе не просто косметика… В общем, я их в гримерке оставила и сбежала. Надо будет Жанне потом за вредность коробку конфет подарить.

— Так она привычная, они же вместе работают, — пожал плечами я.

— Слушайте, парни, а вы чего на хламе-то таком играете? — раздался вдруг голос откуда-то справа Юрилы-гитариста. — Вы же мировые рок-звезды или где? Может вам инструменты нормальные подогнать?

Глава 17

— Снято! — крикнул, наконец, Стас и помахал руками над головой. Публика в зале разразилась аплодисментами и радостными криками. Ощущение рок-концерта было даже более полным, чем при полном большом зале в каком-нибудь ДК. Какую все-таки огромную роль играет атмосфера! Казалось бы, ничего особенного не поменялось, парни даже не играли, а просто скакали по сцене с инструментами под чужую запись, а вот смотри-ка…

— Сейчас еще сцена в гримерке, и все, — выдохнул Стас. — Саня, ты со мной, а остальные можете отдыхать. Заодно грим подправим, а то тут размазалось чуть-чуть…

Кирюха любовно обнял гитару, которую ему вручил Юрила. Хрен ее знает, что там за марка, я в музыкальной технике не очень-то разбираюсь, но судя по тому, как светились глаза нашего гитариста, это было что-то легендарное. Из вещей, которых он до этого в руках не держал. Единственный, кто отказался от замены инструмента, был Бельфегор, разумеется. Но тут он я был полностью на его стороне. Здоровенный гроб «поливокса» смотрелся гораздо авторитетнее, чем другие клавиши. И с этой сценой сочетался прямо-таки идеально.

— Вообще обалдеть… — прошептала Ирина. — Когда они фонтаны зажгли, я думала у меня сердце лопнет! Даже жалко, что ролик будет коротенький…

— Ничего, я тоже все заснял, — засмеялся я, складывая камеру обратно в чехол. — Для истории. Ну и надо будет у парней материал попросить, пусть тоже будет.

— Но круто же получилось… — Ирина сцепила руки перед грудью. — Блин, спасибо тебе! Если бы не ты тогда, я бы сбежала, честно. И снимали бы мы в каком-нибудь унылом ДК, занавесив задник черной тряпкой, а вместо прожекторов бегали бы с настольной лампой.

— А вместо дым-машины рядом с камерой бы кто-то курил, — подхватил я.

— Да-да-да! — закивала Ирина. — Но сейчас получилось в самом деле по-другому. Даже с массовкой, про которую я, честно говоря, как-то даже не подумала…

— Да уж, повезло, можно сказать, — усмехнулся я. Кадры с массовкой Стас с помощником снимали в две камеры. Просто попросили народ из зала потолкаться у сцены, задрав вверх руки с «козами» и зажигалками. В полумраке и со стороны было заметно, что народу там немного, но на видео должно быть видно силуэты затылков и лес рук. И «ангелочки» сквозь них. Ну и публика местная радовалась, как дети. Насели потом на Стаса, чтобы он сказал, когда их по телевизору будут показывать.

Невидимый осветитель Женя включил свет в зале и вырубил цветные прожектора. Народ повскакивал со своих мест, скучковался в группки, загомонил, размахивая руками. Цыганки деловито согнали своих детей, которые тут же попытались снова разбрестись по залу в поисках приключений, и две самые старшие подошли к нам с Ириной.

— Нам уже пора, — сказала старшая. — Вы извините, если нашумели, но сами понимаете, мы не можем отпустить Лялечку куда попало!

— Мы ее не обидим, честно-честно! — заверил я.

— У вас тут весело, и люди хорошие, — сказала подскочившая юная цыганка, державшая за шиворот пацана, который опять рвался не то куда-то залезть, не то к барабанам.

— Заходите еще! — улыбнулся Влад. Чуть натянуто, как мне показалось. — Организуем на базе дома культуры цыганский ансамбль, медведя ручного заведем, а?

Цыганки белозубо улыбнулись, и поспешили к выходу.

— Ну что, пойдемте в кафетерий? — предложил Влад, проводив шумную и яркую процессию взглядом. — По рюмочке чая и перекусим, а? А то долго снимали, я даже проголодаться успел.

— Разве долго? — нахмурилась Ирина и посмотрела на наручные часы. Ахнула. — Ничего себе, восемь вечера уже!

— За интересной работой время летит незаметно, — подмигнул Влад. — Давайте, не стесняйтесь! И парни ваши пусть тоже подтягиваются.

— Так у нас же еще фотосессия, — напомнил я.

— Ничего, перерыв не помешает, — махнул рукой Влад. — Ну и народ рассосется, меньше под ногами путаться будут.

Посиделки в кафетерии были в меру шумными и в меру бестолковыми. Но однозначно позитивными, можно сказать, Влад устроил нам идеальное афте-пати после съемок. «Ангелочков» переполняли эмоции, они ими жизнерадостно фонтанировали. Басист-директор мясокомбината насел на Ирину и отчаянно грузил ее своими идеями. Она слушала его с серьезным лицом и делала пометки в блокноте.

— А я говорю, что