— А что такое? — Переспросила она, и осмотрелась. Обожжённые кусочки платья редкими лохмотьями свисали с ее плеч. — О, черт, прости. — Расстроенно воскликнула она.

— Ничего, пошли, потом еще десять сошью. — Сказал он, накидывая плащ на плечи девушки. — Это ваэ, реликвия моего народа, он защитит тебя от любой угрозы.

— Ого! — Воскликнула Рисин, заворачиваясь в плащ. — Очень приятный на ощупь.

Схватив ее за руку, Вэлдрин потянул девушку в сторону потайной двери, обнаруженной еще в первый день. Она оказалась открыта: видимо человек тоже прошел этим путем. Они вышли ко рву, в котором все еще плескался вампирский туман.

— Ты перелетай, а я пройду через мост, и встречу тебя в лесу. — Быстро сказал он и развернулся.

— Подожди, — сказала она, — баргесты — родственники адских гончих, но очень их боятся. Мы пройдем мимо них с помощью моих мальчиков. — Закончив фразу, Рисин щелкнула пальцами, и из-под ее ног вырвалось облако огня и дыма, из которого вышли два высоких трехголовых пса. В холке они доставали эльфу до живота. Короткошерстые, со снежно-белыми зубами, они выдыхали снопы искр из носа. Увидев Вэлдрина, псы зарычали, но по команде Рисин тут же замолчали и сели на землю рядом с ней. — Все, идем. — Пробормотала она и потянула за собой эльфа. Псы шли по бокам от пары, и туман, будто в ужасе, отступал от них, давая проход.

— Кто это? — Удивленно спросил эльф.

— Церберы, причем лучшие из лучших. Знал бы ты как тяжело было их достать! — Гордо произнесла она. — Почти у всех остальных генералов есть только гончие, а я купила церберов, да каких! Их мама и папа греются у ног Люцифера. Знал бы ты, сколько я отдала за это душ…

— Подожди. — Остановил ее эльф. — Почему ты не вызвала их раньше, они бы решили исход боя в два счета.

— О-о-й, — вздохнула она, — ну и как же тогда ты смог бы меня так романтично спасти? — Спросила она, и поцеловала Вэлдрина в щеку. — А ты думал, что все само по себе происходит? Да я могла закончить драку в любой момент, но ждала спасения, чтобы сделать тебе приятно. Дурашка. — Добавила она и рассмеялась. Вэлдрин покачал головой. — К тому же, собачки могли пораниться.

Отряды гвардии Святого Престола

Полоска солнечного света медленно ползла по траве от границы леса, где стояли люди. Запал, заданный инквизитором, потихоньку стихал. Замок стоял перед ними скалой, обездвиженный и абсолютно бесшумный. Темный камень широких стен резко диссонировал со свежей зеленью травы и стеной леса, как гнойный нарыв на теле этого мира. Ожидание тянулось невероятно томительно. Каждая секунда прибавляла страха: вдруг Хенкер не сможет заблокировать магию колдунов? Конечно, про него говорили, что он всегда выполняет задачу, но одно дела слушать, а другое участвовать. Солдаты не могли использовать благословения, как охотники, этому учились долгие годы, и то не всегда хватало. Но минимальному набору умений борьбы с волшебниками их обучали, так что даже в худшем случае победа останется за ними. Правда тогда вряд ли выживет хотя бы один или два десятка людей, которые смогут рассказать об этой славной битве. Кто-то покосился на повозку Рихтера с завистью: хорошо, наверное, быть постоянно защищенным от колдовства. Господь защищает своих слуг, пока те несут слово Его суда. Будь то судьи, или инквизиторы.

Полоска света преодолела уже половину пути до рва, заполненного туманом, когда от замка до солдат донесся смешанный с шелестом листвы крик боли. Он был негромким и далеким, люди сразу принялись разглядывать высокие башни в поисках его источника, но безуспешно. После этого все стояли в ожидании еще каких-то знаков, но замок молчал, пока вдруг уже перед самым началом атаки оттуда не донеслись громкие звуки битвы. Они длились недолго, но в них смешались и гул бушующего пламени, звон стали и крики. Рихтер вышел из своей повозки, и сам принялся всматриваться. Люди видели, как Охотник, отправленный с ними, отделился от отряда какое-то время назад и двинулся в сторону замка один. И теперь, похоже, за него оставалось только молиться. Инквизитор побледнел и нервно закусил губу.

Словно проснувшись от этой шумихи, замок ожил. Из окон выглядывали люди, кто-то выбегал из дверей. Стало ясно, что провести операцию тихо не выйдет. Но самое главное — в той битве явно применялась магия, все это почувствовали. Значит Хенкер не справился?

— Защищайте ворота только по эту сторону замка. — Заговорил Рихтер. — На противоположной туман останется во рву еще на несколько часов из-за стен и леса, никто не сможет там сбежать.

И тут… свет коснулся границы рва, и продолжил уверенно продвигаться вперед, вытесняя туман, и загоняя его под землю.

— Воины. — Резко выкрикнул Рихтер. — Действуйте наверняка! Ваша сохранность важнее всего, Ватикан не может позволить себе терять людей. Вперед, разящие мечи церкви, да прибудет с вами Бог!

— Аминь! — Вторил ему неоднородный вопль, и армия пришла в движение.

Сохраняя боевое построение, солдаты достигли замка одной перебежкой. Затем на предельной скорости спустились в ров, пересекли и вскарабкались к стене, а потом ринулись к подъемному мосту, рядом с которым располагались небольшие ворота. Из задних рядов вперед передали подготовленный ночью таран, и солдаты принялись выбивать створки из петель. Вскоре преграда рухнула. В открывшийся проем тут же уставились ряды арбалетов, а потом, пригнувшись, ринулись люди. Никакого сопротивления не было: учеников застали врасплох, нападения никто не ждал. Над замковой лужайкой разнеслись свист болтов и крики умирающих людей. Маги не могли оказать никакого сопротивления, сначала еще пытаясь обороняться и хоть как-то драться, но вскоре сдавшись. Ученики валились на землю, всюду звучали плач и мольбы, но карающий меч был неумолим. Солдаты же внутренне ликовали: «Хенкер справился! Легенда и правда существует!». Скоро трава покраснела от крови, и отряд разделился на три части: одни контролировали ворота и стену от беглецов, другие закрепились на лужайке, и между постройками, а третьи отправились зачищать отдельные здания. Время жизни академии было сочтено.

После того, как третья группа покинула здание общежития, туда направились двое солдат, выбранных Рихтером. Пройдя мимо выломанной двери, они вошли на первый этаж. На каменном полу лежали изрубленные и утыканные арбалетными болтами тела, с которых густыми ручьями в расселины между плитами стекала кровь. В самом центре, сжав одного из бойцов в смертельные объятья, лежал толстый парень в растянутой мантии, больше похожий на подушечку для булавок. Двое поднялись выше, на каждом этаже картина была схожей: распахнутые настежь двери,