- Так, стоп! - тихо сказал я сам себе. - А где часть про драксадара? Где то, о чём рассказывал Фелимид? Почему только общая информация? Где "сожжёт в горниле непрекращающихся войн"? Где о том, что драксадара надо опасаться, всячески чинить ему препятствия и даже попытаться убить с помощью "покаянников"? Почему он настолько страшен, что о нём, стуча зубами, рассказывал Фелимид и тихо шептал первосвященник? Где это всё?

Хоть я постарался листать книгу аккуратно, моя небрежность всё же привлекла внимание задремавшей охраны. Фелимид тоже открыл один глаз.

Но я не обратил на них внимание. Я перелистывал и искал моменты, которые мог упустить. Я наталкивался на строки, которые уже читал ранее, и убеждался, что я ничего не упустил. Подробностей про драксадара не было. Я заподозрил, что эти подробности кто-то удалил. Но поиск вырванных страниц тоже закончился неудачей. Книга была крепко подшита, будто после реставрации. Но ветхие страницы доказывали, что ей много-много лет.

Я осторожно закрыл книгу и без сил опустился на стул.

- Всё, можно закрывать, - сказал я, кивком головы указав на саркофаг. Поднимать его и устанавливать на место бросились и храмовники, и гессеры.

- Иван, ты прочёл? - ко мне осторожно подошёл Фелимид. - Глубокая ночь за окном. Ты как будто пропал. Тебя звали, но ты не реагировал. Всё хорошо?

- Хорошо или нет - скоро узнаем, - ответил я. - Но да - прочёл, Фелимид. Мне надо подумать. Доставишь меня во дворец?

Часть 4. Глава 15. Первое публичное выступление.

На площадке перед высокими ступенями ждали гессеры и Бертрам. Они никуда не уходили. В Обертоне не пахло многоэтажками, а потому я хорошо рассмотрел горевшую огнями столицу. Людей на улицах практически не было, а те единицы, что мелькали на площади, торопились скрыться в освещённых тавернах. Где-то далеко быстро затих раздавшийся женский крик, превратившийся в мужской хохот.

Я стоял у верхней ступени и думал о том, что делать дальше. Первый шок от прочтения уже прошёл. Я много слышал об этой книге, долго к ней шёл и ради неё чуть не разрубил главного местного святошу на два куска. И вот я её прочёл. Чувство, что я всё же прочёл не всё, что там должно было быть ещё что-то, не покидало меня. Но здесь уже ничего не изменить. И искать недостачу в копии книги в книгохранилище Университета бессмысленно. Уверен, там нет более подробной информации о драксадаре. В общем, данный этап моего пути завершён. Я прочёл книгу и её содержание прочно отложилось в голове.

Но что делать дальше? Что станет следующим шагом?

Насколько я понял, анираны неизбежно должны пересечься друг с другом на просторах этого мира. Это лишь вопрос времени. И результатом этих встреч будет нечто совсем нехорошее - лишь один аниран переживёт эту встречу. Не зря же поганый Голос, эта мерзкая божественная сущность, подталкивала нас с Джоном Казинсом к убийству друг друга. Она хочет собраться воедино в одном аниране. Она не хочет терять время и даёт пинка каждому ленивому анирану, призывая действовать. И лишь матан, да наркотический дым способны защитить от неё разум.

Но всё равно укрываться слишком долго от неё невозможно. Рано или поздно те из двенадцати, что ещё живы, пересекутся друг с другом. Двое уже мертвы, один совсем рядом, а ещё у двоих - крайне опасных, как я понял, - тоже есть адрес. И остаются ещё шестеро, о которых ни слуху, ни духу. И мне по-любому придётся пуститься на поиски, если, конечно, они не найдут меня раньше.

Но самый сложный выбор, самое сложное решение находится на расстоянии вытянутой руки. Это - профессор Гуляев. Я прекрасно понимаю, что должен сделать. И, уверен, Голос вскоре напомнит об этом. Но смогу ли я? Стану ли? Ради чего я должен отбирать человеческую жизнь? Гуляев совсем не похож на человека, которому здесь место. Я удивлён, что в этом мире он прожил так долго - уже тринадцать зим, получается. И за это время, как я понял, он не убил никого. Ни одну жизнь не забрал, а давал лишь подсказки, направления и помогал хоть немного менять мир. Прогрессорство... Или как там он это называл?... В общем, он не чинил зла. Он приносил лишь добро. Почему я должен убивать того, кто в жизни своей - пусть в жизни новообретённой - никому не причинил вреда? Да и мне помог. Кое-что рассказал. Кое-что объяснил. Неужели я буду должен убить бедного старика?

Я сцепил кулаки: нет, я не буду этого делать. Ни за что! Не спущу с него глаз, конечно, потому что у него стоит такая же задача, как у меня. Хоть он, возможно, даже не догадывается, что должен сделать. Но сам я не подниму на него руку, пока остаётся хоть одна возможность этого избежать. И пока этих возможностей восемь. У Гуляева лишь одна - та самая последняя. У остальных аниранов - в том числе ещё не обнаруженных - аж восемь. И пока я не отыщу всех остальных, я дам обещание самому себе не поднимать руки на профессора. Я не позволю Голосу подтолкнуть к этому. Не позволю ярости завладеть моим разумом. Я проложу себе новый маршрут, где профессор Гуляев станет моим другом и наставником, а не жертвой. Моими жертвами станут двое других, скрывающихся в Кондуке и Серекосо. Свой новый путь я начну именно с них.

За спиной раздался шум. Я стоял на выходе из храма и обернулся. Опустившиеся на колени храмовники помогли моему взгляду вцепиться в человека, который стоял у самого фонтана и смотрел на меня. Даже глубокой ночью Его Святейшество не спал. Не в пижаме, а в своём дневном одеянии он смотрел на меня и изучал взглядом. Он силился понять, как много я узнал, и что ему стоит ожидать дальше.

Увидев его глаза, увидев рот без намёка на улыбку, я понял, что станет моим следующим шагом. Я не покину Обертон, пока не вычищу из него всё дерьмо. Сейчас самое важное - и не только для меня - вытащить страну из глубокой задницы, в которой она оказалась из-за неумелого руководства, вредной религии и упаднических настроений. Я понимаю, конечно, что в мире без детского смеха жизнь безрадостна. Испокон веков отцы и матери трудились ради того, чтобы этот смех слышать. Он