В обгоревших книгах он надеялся найти ту самую, связанную с порталами, но поиски оказались тщетны. Ко всему прочему, их с Алистером просьбу воспользоваться королевской библиотекой также отклонили, ссылаясь на отсутствие короля. Алемандр же подозревал, что среди советников Арнкела есть тот, благодаря кому Петир и прознал о порталах в техно-мир. Ведь, когда он оказался в Лилехейме, его учитель рассказывал о тайнах других миров, но об этом мало кто знал, и если бы не Алемандр, то он унес эту тайну с собой в могилу. Оставался шанс на скорое возвращение короля и его одобрение. Если же Арнкел откажется, Алемандр признается откуда он и отдастся на волю высших сил.

День за днем взгляд Кросмана становился до безумия черным. Словно в своей голове он уже продумал как минует стражу, попадет на территорию дворца и, словно вор, заберется в библиотеку, похитив нужные экземпляры. Алемандр боялся за артефактора больше, чем за себя, и, не выдержав, сказал:

— Тебя могут счесть преступником! Не забывай, у тебя много завистников, слово за слово и из тебя сделают не просто вора, а предателя, вздумавшего пойти против короля! А объяснить им истинную причину ты не сможешь, потому что это касается техно-мира.

Алистер и сам это понимал. Последний гвоздь в гроб его сумасшедшей идеи вбил Виктор. Друг выслушал историю Алемандра, его истинную биографию и согласился с бывшим профессором порталоведения, поддержав его.

— Алистер, он прав. Твоя задумка опасна. Одно подозрение, и ты потеряешь все, чего достиг. Наш король хоть и справедлив, но не вчера родился. Я поддерживаю дружеские отношения с принцем Ирианом, и он поведал мне о темных делах на конкурсе невест. Во дворце хватает и своих заговорщиков… еще и ты со своим нетерпением. Сейчас единственный выход — это ждать. Наберись терпения, мой друг.

Кросман тяжело вздохнул. Одна его половина рвалась нарушить королевский запрет, а другая подсказывала, что стоит прислушаться к Виктору и Алемандру. Они понимают его и поддерживают. Да и что такое две недели? Когда Сусперию он ждал почти всю жизнь.

***

— Испытательный срок две недели, — строго сказала управляющая фитнес-клуба, разглядывая резюме Сусанны и, затем листая трудовую книжку, в которой значилось: «Увольнение за прогулы».

Не могла же Суса рассказать сидящей перед ней в облегающем спортивном костюмчике Ольге Генриховне о своих приключениях в Лилехейм.

«Вряд ли ей будет интересна моя драма, хватит и того, что уволили по статье, а в нашем мире это как клеймо», — рядом с трудовой лежали рекомендации от бывшей коллеги, диплом об окончании физкультурного университета, сертификаты с курсов по борьбе и йоге. Все то, что было так необходимо хорошему тренеру. Сусе очень была нужна работа, чтобы выплатить кредит, иначе банк отберет у нее квартиру. А устраивать глобальную махинацию с документами с помощью магии, девушке не позволила совесть.

Все это время она держалась на упорстве и уверенности, что Алистер придет за ней, и надежда не торопилась угасать. Сусанна купила в аптеке успокоительное, запретила себе хандрить, тем более плакать, и занялась тем, чем занимаются такие как она — ударилась в поиск работы. Порадовало, что в Пскове был не один фитнес-клуб и, если ей откажут здесь, не беда. Да и Ольге Генриховне действительно не хватало персонала.

— Не поделитесь ли, Сусанна Александровна, истинной причиной вашей неявки на предыдущую работу, — женщина прищурила большие голубые глаза в обрамлении кукольных ресниц. — И не повторится ли это вновь?

Суса не обязана была отвечать, но понимала — от этого зависит ее успех.

— Понимаете, — она тяжело вздохнула и сделала очень печальное лицо. — Мой муж мне изменял под самым носом, а затем вышвырнул меня на улицу из моей же квартиры, — она шмыгнула носом для правдоподобности, что эта история действительно ее травмировала. — А на работу я не смогла выйти, потому что той ночью меня сбила машина и большую часть времени я провела в гипсе и беспамятстве. А когда выписалась, было слишком поздно что-либо менять и объяснять бывшему начальству истинные причины.

— Вот так как! Прямо мексиканский сериал, — дама щелкнула ручкой и… подписала документы о принятии на работу. — Но я буду пристально за вами наблюдать, Артеева.

— Конечно, — Суса понимающе кивнула головой. — Когда мне приступать?

— Сегодня же, полагаю, это не проблема? — с нотками высокомерия спросила Ольга.

— Нет-нет, у меня все с собой, — Суса предъявила ей спортивную сумку.

Жизнь стала нестепенно налаживаться, и домой Сусанна возвращалась уставшей до такой степени, что валилась с ног и у нее не хватало сил на грустные мысли. Так проходили ее дни. Она специально работала по загруженному графику, чтобы больше заработать и быстрее выплатить кредит. О бывшем муженьке она даже не вспоминала. Адвокат также решил не оставлять несчастную разведенную девушку без внимания, но Сусперия либо игнорировала его, либо отписывала короткое сообщение о большой занятости на новой работе. Упорство адвоката поражало. Однажды, вернувшись домой, ее под дверью ждал букет из ста алых роз и записка с надеждой на встречу. Цветы было жаль, но спустя два часа непрерывной чистки их от колючек и листьев, Суса проклинала и дарителя, и злополучный веник, исколов себе все пальцы. В конце концов она не выдержала и смахнула все со стола, чудом не разбив вазу.

— Какого черта им всем от меня надо?! — вспыхнула она, вспоминая интерес во взгляде коллег-мужчин, клиентов, случайного прохожего. Они раздражали ее, хотя Суса всегда ходила в мешковатой или спортивной одежде, с вечно убранными в короткий хвост волосами и совсем не пользовалась макияжем. Ей хотелось спрятаться от людского внимания под слоем одежды. Все чаще Сусу стали одолевать вспышки гнева, подергивание глаза, и доза успокоительного увеличилась до критической. По ночам она спала без сновидений таким крепким сном, что пришлось купить старенький на вид, но громкий будильник, который поднял бы даже покойника.

Ко всему прочему, в городе начался период свадеб и всеобщего счастья, когда каждая любовная парочка вызывала в душе Сусы волну еще большего раздражения, чем мужское внимание. Она глядела на их счастливые улыбки, слышала громкие, радостные голоса и смех, а про себя думала. «Как же вы достали со своей розовой любовью», — но, в какой-то момент гнев ушел, предоставив место равнодушию. И Суса успокоилась.

«Мое состояние делится на три этапа. Первый — гнев и раздражение на окружающих, потому что я вдали от Алистера и в нем мое успокоение, второй — принятие. Весь окружающий мир и люди перестают быть врагами, не отвлекают на себя внимание, не напоминают о моей тоске. И третья… покой, но он мне только снится. Ведь без Алистера остаются лишь таблетки».

Так, погруженная в свои мысли, она брела домой. Улицу освещал противный желтоватый свет фонарей. За соседними домами шумела выпивающая компания, слышались песни и звуки разбитых бутылок.

У подъезда Сусу встретил тощий бело-рыжий кот с блестящими глазами. Он послушно сидел под дверью, словно ждал, когда его впустят. Вид у него был не самый здоровый: на подранном ухе запекшаяся кровь, больные глаза, шкурка облегала его тощее тельце так, что были видны ребра.