ему свое требование — Реши кто из вас проводит меня до того места. Когда сговоритесь, пусть наш проводник сразу идет к… вашим конюшням — иного хорошего ориентира в этой деревушке припомнить не получилось, поэтому, выбрав это места для нашего сбора, сразу отвернулся от растерянного напором мужика, давая ему понять что этот разговор окончен.

— А может быть не нужно…? — попытался отказаться от этой вылазки Аюл испуганно сжимаясь под моим взором — Там же твари в лесу. Втроем слишком опасно.

— Нужно! — обрубая этот трусливый лепет, уверенно заявил я и, прихватив за шиворот чтобы не убег, потащил его прочь из дома. Он пару раз дернулся, пытаясь вырваться, но довольно быстро смирился со своей участью. Правда, видимо все же надеясь на какое-то чудо, тихо-тихо спросил.

— Ну зачем я тебе там нужен? От меня же не будет никакого прока.

— Согласен, пользы от тебя мало… Но мне в любом случае будут нужны свободные руки. Я буду тащить свои мешки с оружием и вещами, а ты потащишь бурдюки с земляным маслом. Возьмем сколько сможешь унести и будем надеяться что этого хватит чтобы спалить кокон изнутри — судя по тому как землекоп снова задергался в моей руке, его не порадовала идея лезть прямиком в логово чудовищ. Так что, чтобы он не выскочил из своей рубахи и не сбежал, пришлось сказать ему, что я пойду туда один. Это его ожидаемо успокоило, но трепыхаться трус не перестал, кажется наконец-то поняв что я продолжу искать свою смерть, а ему вместе с охотником потом придется нагонять наших, пробираясь сквозь все те же опасные, наполненные тварями из неизведанных земель, места.

Но тут мне успокоить его было уже нечем. От опасной прогулки я его уберечь уже не мог. Да и не хотел, если честно.

— Давай речистый, показывай где они тут хранят масло! Не поверю если скажешь, что не знаешь. Ты наверняка уже все во круге успел разведать.

— Уууу — недовольно промычал мой бывший друг, во второй уже раз смиряясь с этой неизбежностью. А потом наконец-то указывая рукой на нужное направление нашего дальнейшего пути.

Глава 5

— Ты чего там встал? — возвращаясь немного назад, шепотом прокричал недовольный Аюл. Нагруженный бурдюками проводник, тоже хотел мне что-то высказать, но из-за опаски наверняка сделал это лишь мысленно и ограничил себя злым взглядом в мою сторону. Но я не обратил на их гримасы и недовольство никакого внимания. Отойдя от привлекшего мое внимание дерева, неспешно осмотрел несколько других и лишь убедившись в том, что точно не ошибся, вслух озвучил свою мысль.

— Лес почему-то умирает. Как будто неожиданно наступила морозная осень или… изнутри деревья осушают какие-то вредители. Но… сейчас нет ни мороза ни проточенных жучками дырок в коре. Я не понимаю… — только после этого пояснения мои невнимательные спутники наконец-то обратили внимание на будто бы поблекшие листья на ближайших деревьях и странную, лишенную птичьих бесед, тишину. Понимание этого только усилило общую настороженность и лишь когда молчание стало уже слишком тягостным, охотник все же решился подать голос и поделиться своими мыслями, по его мнению, способными отчасти прояснить эту непонятную ситуацию.

— Этот проклятый кокон лежит последи большой поляны и… практически вся трава на ней усохла и даже колючий малинник в котором мы схоронились совсем повял. Мы тогда были шибко напуганы и насторожены, от чего и не обратили на это большого внимания. Ну а сейчас… возможно эта мерзость, как большая алыча, жадно пьет воду из земли, осушая все вокруг себя. Кто знает, может у этого мясного яйца и корни длинные есть. Мы ж под ним не копали, а только издалека опасливо смотрели.

— Разумно… — немногословно согласился я с предположением проводника и понадеявшись, что этот кокон не растет вширь да ввысь, как та самая жадная до воды алыча, все же махнул рукой, предлагая продолжить наш прерванный путь. Благо, судя по иссыхающим деревьям, идти нам оставалось не так уж и далеко. Мы не прошли и пары сотен шагов, как лес начал стремительно редеть, переходя в увядшее мелколесье и широкую, залитую ярким солнцем поляну.

— Вооон. Вон там мы прятались. Оттуда уже хорошо будет видна это пакость — указывая в сторону густо переплетенного малинника впереди, негромко заявил охотник, опасливо замедляя свой шаг. Обвинять его в трусости я конечно же не захотел, понимая что и сам был когда-то таким. Поэтому, не став гнать спутников вперед и скинув с себя мешки со своим добром, попросил их схорониться в тех же кустах. Ну а сам, уже привычно проверив легко ли снимаются метательные топорики, и, взяв поухватистее свое оружие, сразу двинулся вперед. При этом не пытаясь быть тихим и не скрываясь от возможных взглядов монстров. Наоборот, даже громко прочистил горло и взмахнул пару раз руками, разминая плечи и заодно привлекая к себе внимание, чтобы никто из возможных врагов уж точно не посмотрел в сторону кустов с двумя прячущимися в них мужиками. И лишь когда они там устроились и наконец-то затихли, я вышел на открытый простор и едва не подавился своим нарочито громким покашливанием, когда наконец-то узрел яйцо в его омерзительно чудовищной ’’красе’’. Даже на немалом расстоянии кокон выглядел просто огромным. Из-за чего описание ворвавшегося на говорильню охотника теперь казалось явственным преуменьшением.

— Со вчерашнего утра он не изменился в размере?! — громко уточнил я, уже осмотревшись и не заметив в округе тварей, но при этом продолжая привлекать к себе внимание. Мне сперва подумалось что проводник не решиться подать голос и придется возвращаться назад, но он, видимо собравшись с духом, все же крикнул в ответ.

— Не уверен! Кажется теперь больше!

— Ждите там и не шумите! Пойду посмотрю поближе! — очень громко прокричал я, уже наверняка собирая на себе внимание, если таковое вообще имелось, а затем, уже более не задерживаясь, направился прямиком к своей цели. Под ногами тихо шелестела иссохшая и превратившаяся едва ли не в пыль трава, а мой взгляд скользил из стороны в сторону, пытаясь зацепиться за любое движение в округе. Которого почему-то не было и это сильно настораживало. Я даже слишком легко добрался до кокона, не встретив ни единого врага и, коротко обдумав ситуацию, решил что все опасное будет ждать меня внутри. Поэтому, проведя рукой по теплой и, кажется, живой