Все остальное было делом техники. Первый и второй взвод выдвинулись к казармам, откуда послышалась пальба, довольно быстро, впрочем, прекратившаяся. А вот с гауптвахтой проблем не оказалось; дублинцы оказались смелыми только с гражданскими, и, после того как с десяток их скосили первые же пулеметные очереди, они тут же задрали кверху лапки и бухнулись на колени, не сделав ни единого выстрела.

Погибли из наших всего трое, двое ирландцев и один кубинец. Еще четверо были ранены — трое южан и еще один кубинец, но серьезных ранений не было. А вот на гауптвахте оказалось, вдобавок к двумстам четырнадцати заключенным, тридцать три трупа; в большинстве своем люди погибли от зверских побоев.

Город же был взят без особого труда — практически всю работу сделали за нас местные повстанцы, они же организовали для нас поезд. Первым делом мы похоронили наших трех товарищей, после чего, назначив Мёрфи комендантом города, отправились на поезде в Атлон, хоть и на сидячих местах, но все же не пешком.

18 апреля 1878 года, полдень.

Лондон. Букингемский дворец

Как и полгода назад, в маленькой комнатке с плотно зашторенными окнами три человека снова размышляли о судьбах несчастной Британской империи, которая сейчас переживала самый опасный момент в своей истории. «Господь не с нами», — сказал тогда в Палате общин присутствующий здесь Уильям Гладстон, и за эти полгода положение Британии лишь ухудшилось, из тяжелого став просто катастрофическим. И виновна в этом была в основном сама элита викторианской Британии, с маниакальным упорством проводившая катастрофический в нынешних условиях политический курс. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Всевышнего, стал билль Парламента «О мерах по подавлению ирландского мятежа», точнее, начавшиеся после этого кровавые и бессмысленные события в этой единственной британской колонии в Европе. Сам Уильям Гладстон избежал заключения в Тауэр и, более того, остался премьер-министром лишь благодаря заступничеству принца-регента Альберта-Эдуарда и архиепископа Кентерберийского, которые понимали, что только этот человек может спасти Британию от полного развала. Но и он был бессилен справиться с теми представителями британских правящих кругов, которые хотели оставить Ирландию в составе Соединенного королевства, пусть даже если для этого понадобится истребить всех ирландцев.

Настало время, когда Британия должна будет ответить за все свои злодеяния, потому что время, данное ей Господом на то, чтобы она смогла бы образумиться, истекло.

— Джентльмены, — мрачно произнес принц-регент, стараясь не смотреть на своих визави, — должен вас проинформировать о том, что только что мне доставили совместное обращение русского императора Александра III, германского императора Вильгельма I и югоросского диктатора адмирала Ларионова. По сути своей — это самый настоящий ультиматум.

От Британии, то есть от нас с вами, джентльмены, требуют немедленно вывести из Ирландии все британские войска и специальным актом обоих палат Парламента предоставить ей полную независимость.

Далее, все лица, виновные в преступлениях против народа Ирландии, а именно: в грабежах, поджогах, изнасилованиях, а также в арестах, пытках и казнях ирландцев по лживым обвинениям в мятеже, должны быть привлечены к суду специального международного трибунала, который определит им меру наказания. К суду этого трибунала должны быть привлечены и те депутаты парламента, которые голосовали за билль «О мерах по подавлению ирландского мятежа», последствиями которого стал узаконенный террор против ирландского народа.

В Шотландии и Уэльсе должны быть проведены народные плебисциты, на которых должен будет поставлен лишь один вопрос — желают ли живущие там люди остаться подданными британской короны. Должен сказать, что у русского императора Александра уже имеется наготове будущая королева Шотландии. Это его сестра Мария, супруга моего незадачливого братца Альфреда.

В своем личном послании русский царь сообщил мне, что он не считает меня виновным в том, что произошло в стране, и весьма прозрачно намекнул, что было бы весьма желательно, чтобы политическая система Британии была реформирована в сторону усиления прав монарха. По его мнению, британский парламент в его нынешнем виде грозит стране полной анархией. И, знаете, джентльмены, я в чем-то с ним согласен. Действительно, когда много желающих давать указания, но очень мало тех, кто возьмет на себя ответственность за свои слова, то страна, управляемая такого рода людьми, превращается в корабль, потерявший управление. Власть в Британии должна принадлежать одному человеку, а не банде демагогов и парламентских болтунов.

— Но, сир, это же невозможно, — растерянно произнес Гладстон, — нынешний состав парламента никогда не пойдет на столь унизительную капитуляцию. Да и, собственно, никакой другой состав парламента на это не пойдет… Любой депутат, который попробует заикнуться о чем-то подобном, тут же будет подвергнут всеобщей обструкции.

— Тогда, джентльмены, — медленно произнес принц-регент, и его слова прозвучали как приговор судьи, — в том случае, если мы отклоним ультиматум, то Континентальный Альянс начнет боевые действия, целью которых будет освобождение Ирландии. Других вариантов у нас нет. Или мы принимаем их ультиматум, или на нас обрушится вся мощь этого чудовищного союза.

Альберт-Эдуард мрачно побарабанил пальцами по столу, потом вытащил из жилетного кармана швейцарский брегет и щелкнул крышкой.

— Срок ультиматума, — произнес он, — истекает сегодня ровно в полдень. Как я понимаю, для Британии это будет по-настоящему страстная пятница.

— Но почему же, сир? — вырвалось у архиепископа Кентерберийского. — Неужели…

— Мне достоверно известно, — с горечью произнес принц-регент, — что еще десять дней назад военный флот Югороссии, кроме двух корветов, которые несут службу в Суэцком канале и Персидском заливе, в полном составе вышел в море и в настоящий момент уже крейсирует непосредственно у наших берегов. Кроме обычных кораблей в состав их эскадры входит и флагман югоросского флота, настоящий левиафан, носитель чудовищных летательных аппаратов, уже смешавших с землей укрепления Карса, Мальты и Гибралтара, а также истреблявших турецкие армии в ходе последней войны России с Османской империей. Бывшей Османской империей… Вы понимаете ход моих мыслей, джентльмены — следующей бывшей империей может стать наша империя. У меня нет никакого сомнения, джентльмены, что адмирал Ларионов, безжалостный и кровожадный, как древний викинг, пустит в ход свою армаду против Британии. Так что, джентльмены, в самое ближайшее время нам следует ожидать неприятных известий о том, что по нашей территории нанесены первые разрушительные удары.

— Это конец, — обреченно произнес Гладстон, — надеюсь, что все мы умрем, даже не успев понять, что происходит?

— Не думаю, что дело дойдет до таких крайностей, как бомбардировка Букингемского дворца или Вестминстерского аббатства, — принц-регент попробовал успокоить своего премьера, — в конце концов, русский царь — мой родственник, и он будет против, если под угрозу будет поставлена жизнь какой-нибудь коронованной особы. Должен обратить ваше внимание, что даже турецкий султан был захвачен югороссами без вреда для его здоровья, и после того, как все закончилось, его даже вернули к власти, правда, несколько урезав в титуле. Обратите внимание, что и для Ирландии, и для Шотландии у русских есть уже готовые монархи, и если претензии на престол Виктора Брюса весьма зыбкие и опереться он сможет только на русские штыки, то герцогиня Эдинбургская Мария может вместе с моим братом вполне официально усесться на шотландский трон…