Когда появился эль-Надим, он уже несколько успокоился.

Генерал выглядел столь же непривлекательно, как и все жители пустыни. Как и у всех приспешников Насефа, происхождение его было достаточно подозрительным. Непобедимые говорили, что он начинал вором-карманником, а затем перешел к более темным делишкам. Для Ученика он представлял загадку – в отличие от других приближенных Насефа, он не отличался командирским гением и, если верить скупым донесениям, был истинно верующим. Тем не менее он оставался фаворитом Насефа, которому тот доверял задачи, требовавшие не столько воображения, сколько точного исполнения приказов.

– Ты звал меня, повелитель?

– Сядь. – Ученик взглянул на посетителя. – У меня для тебя есть задание.

– Повелитель?

– Слышал новость? Что король посылает наемников в Эль-Асвад?

– Ходят такие слухи, повелитель. Говорят, их командир – Хоквинд.

– Так и есть. – Эль-Мюрид поморщился от внезапной боли. – Тысяча наемников и Хоквинд. Наверняка ты понимаешь, насколько это опасно.

Эль-Надим кивнул:

– Для валига удачное время, повелитель, – Бич Господень сейчас далеко, сражается с проклятыми троенцами.

– Я хочу победить Юсифа его собственным оружием. Выйти и встретить его.

– Повелитель? Боюсь, что…

– Я знаю все аргументы. Я размышлял над ними с тех пор, как пришло известие. Скажи мне вот что: насколько крупное войско мы сможем собрать, если отзовем все наши патрули, лишим Себиль-эль-Селиб гарнизона, призовем необученных новобранцев и вооруженных рабов, готовых сражаться в обмен на свободу? А что есть у тебя?

– Три тысячи. Может, четыре. В основном пеших. Вряд ли у них будет много шансов против конницы Гильдии.

– Возможно. Сколько из них конных ветеранов?

– Не больше трети, повелитель. И здешние гарнизоны состоят из стариков.

– Да, Бич Господень постоянно забирает лучших защитников Себиль-эль-Селиба. Собери разведчиков и диверсантов. Посмотрим, сколько людей ты сможешь вооружить.

– Ты все-таки настаиваешь, повелитель?

– Вовсе нет. Я настаиваю на том, чтобы оценить возможности. Не следует принимать решение, пока мы не поймем, сколько сил сможем собрать. Иди.

– Как прикажешь, повелитель.

Когда эль-Надим ушел, рядом с Эль-Мюридом села Мерьем.

– Разумно ли это? – спросила она. – В прошлый раз, когда ты поступил вопреки своим командирам…

– Я не собираюсь поступать кому-либо вопреки. Возможно – слегка их расшевелить. Изложить свои предложения. Но если здравый смысл подскажет им, что дело закончится катастрофой, – я не стану возражать.

– Ты хочешь повергнуть Юсифа и Хоквинда в такое же замешательство, в какое они повергли тебя?

Он вздрогнул – эта женщина обладала сверхъестественными способностями проникать в его душу, касаясь тайной истины, которую он сам в полной мере не осознавал.

– Ты слишком хорошо меня знаешь.

Улыбнувшись, Мерьем обняла его и прижалась щекой к груди:

– Как может быть иначе? Мы же вместе выросли.

– Мне так хотелось бы наконец найти отдохновение от своих трудов, – улыбнулся Эль-Мюрид.

– Пока силы зла не знают отдыха, не будет его и у нас, как сказал Ученик по случаю своего возвращения после величайшей катастрофы. Не сдавайся.

Приблизившись к Малахитовому трону, эль-Надим поклонился и бросил взгляд на прислуживавших Ученику Непобедимых. Лицо его было бесстрастно.

– Я собрал всех, кого мог, повелитель.

– Сколько?

– Три тысячи восемьсот. Можем собрать еще две тысячи, если подождем прибытия гарнизонов из ближайших прибрежных городов, о чем я отдал приказ. Но к тому времени, когда они к нам присоединятся, будет уже слишком поздно. Валиг не станет ждать, когда мы завершим подготовку. Скоро он воспользуется новыми силами.

Эль-Мюрид взглянул на Моваффака Хали. Тот кивнул. В приготовлениях эль-Надима невозможно было найти ни малейшего изъяна, находить которые Моваффак любил и умел. Эль-Надим стоял не дрогнув, хотя знал, что за каждым его движением тщательно наблюдают.

– Что насчет моих предложений? – спросил Эль-Мюрид.

– Они вполне осуществимы, повелитель. – Эль-Надим не смог скрыть удивления, что повелитель увидел военный потенциал, на который не обратили внимания его капитаны.

– Вопрос теперь в том, насколько быстро валиг перейдет в наступление, повелитель, – сказал Хали.

– Что насчет людей? Мы выкопали все до дна, вплоть до самых отбросов. Смогут они устоять в сражении?

– На этот вопрос можно ответить только в бою, – пожал плечами эль-Надим. – Хотя я боюсь ответа.

– Моваффак?

– Ты слишком многого требуешь. У них есть вера, но нет уверенности в себе. Их удержит вместе лишь быстрый успех с самого начала.

Эль-Мюрид сошел с трона и дохромал до сокровищницы, где лежал ангельский амулет. Схватив амулет обеими руками, он поднял его над головой. Зал осветился ярким сиянием драгоценного камня.

– На этот раз, господа, кулак небес ударит вместе с нами. Никакого Вади-эль-Куфа не будет.

Он увидел сомнение и недовольство на лицах: ни эль-Надим, ни Хали не хотели брать его с собой, опасаясь, что он станет скорее обузой, чем помощью. Но и случившейся в долине Вади-эль-Куф драмы они тоже не видели. Для них амулет был скорее символом, чем реальностью, никак не проявившим себя в деле.

– Никакого Вади-эль-Куфа не будет, – повторил он. – И я не стану обузой. Я не буду отменять ваших приказов и вмешиваться в ваши действия. Я буду солдатом. Просто оружием.

– Как пожелаешь, повелитель, – без особого восторга ответил эль-Надим.

– Значит, попытаемся? – спросил Эль-Мюрид.

– Либо мы сразимся с ними здесь, либо там, повелитель, – ответил эль-Надим. – Там у нас будет преимущество из-за неожиданности.

– Тогда хватит болтовни и переходим к делу.

Местность была дикой и безлюдной. По ней словно прокатился хаос, завалив холмы опасными каменистыми осыпями. Эль-Надим остановился на восточном краю белой равнины – единственного напоминания о древнем соленом озере, вдоль южного края которого тянулась дорога в Себиль-эль-Селиб. Генерал приказал разбить лагерь, а сам поехал вперед с Учеником, Хали и телохранителями Ученика, чтобы взглянуть на солончак.

– Ты был прав, повелитель, – помолчав, заметил он. – Хорошее место для встречи с ними.

Спешившись, Эль-Мюрид присел, послюнил палец, дотронулся до соли и лизнул:

– Как я и думал. Соль тут не добывали, потому что она плохая. В ней яд.

На мгновение нахлынули воспоминания детства, но он тут же отбросил их прочь. Сын торговца солью был совсем другим человеком, с которым его ничего не связывало, кроме памяти.