— Спускайся через пять минут. Тебя будет ждать черный микроавтобус, — слышу серьезный голос брата.

— Но… — пытаюсь возразить я.

Но слышу только короткие гудки.

Сегодня специально беру кроссовки со шнурками и, сжимая зубы от боли, все-таки завязываю их, после чего спускаюсь вниз. У парадной дежурит черный, полностью тонированный, микроавтобус Мерседес. Когда я подхожу ближе, пассажирская дверь откатывается и меня буквально втаскивают внутрь.

— Поехали, — слышу я незнакомый голос.

Дверь захлопывается, и микроавтобус со свистом стартует с места.

Меня посадили на противоходное сиденье-диван. Напротив меня сидят два незнакомых мужика в черных костюмах. Только черных очков не хватает. Они не улыбаются, не хмурятся, лица вообще не выражают никаких эмоций. Только пристальный взгляд на меня.

— Куда едем? —спрашиваю я, устраиваясь поудобнее на сиденье.

—Все вопросы потом, — отвечает тот, что постарше.

Я вздыхаю. Ну а что еще можно было ждать от Иосифа? Только конспирация, секреты и нихрена непонятно. Съездил в ресторан, блин. Но по крайней мере, теперь появился шанс на разрешение ситуации. Иосиф бы просто так меня не дергал.

Мы едем с полчаса по городу, какими-то откровенными курмышами. Заезжаем в промзону и колесим по ней так, что я окончательно запутываюсь в собственном местоположении. Еще и желудок предательски урчит. С утра даже бутер в себя закинуть не успел, не говоря уже о том, чтобы сварить себе кофе. Агата всегда делает его таким вкусным. Тепло разливается по моей груди, но тут же сменяется грустью.

Микроавтобус тормозит у какой-то пятиэтажки.

— Приехали, — коротко кивает один из черных костюмов.

Меня заводят в подъезд, и мы поднимаемся на последний этаж. Мы стоим перед массивной железной дверью, которая выделяется на фоне остальных обшарпанных и хлипких.

Черный костюм постарше открывает дверь и пропускает меня вперед. Я захожу внутрь. Квартира на жилую особо не тянет, мебели практически нет.

— Располагайтесь. Еда в холодильнике, чайник на плите. После обеда к вам приедут. А пока придется потерпеть. Телефоном не пользуйтесь вообще — никаких сообщений и, тем более, звонков. Лучше вообще выключить, хотя это уже не особо важно.

Они кивают, разворачиваются и уходят, захлопывая за собой дверь и проворачивая все замки, которые, кстати, нихрена изнутри не открываются. Я стою в полном недоумении. Все надежды и теплота, которые появились по дороге сюда, просто спущены в унитаз.

Делать нечего, придется ждать.

После обеда приезжает Иосиф. Я уже успел поесть, попить и даже поспать. Все-таки не до конца восстановился от травм еще.

— Ну как ты? — с порога спрашивает брат, улыбаясь. — Не так роскошно, как у тебя дома, но жить можно.

— Жить можно, — вторю ему я. Стою в коридоре, оперевшись на дверной косяк и кусая добытое из холодильника яблоко. — Но хотелось бы знать, что все это значит.

— Сейчас-сейчас, не гони коней, — бормочет Иосиф, открывая дверь в ванную и шаря по стене в поисках выключатель. — Я тебе все объясню. Руки только помою.

Свет зажигается и Иосиф тщательно намывает руки, стоя над раковиной. Я все это время стою и смотрю на него, откусывая яблоко.

— Дай яблочко, — просит он, вытирая руки.

— Пойдем, — мотаю головой в сторону кухни.

Мы проходим на кухню, где одному-то тесно, а двоим здоровым мужчинам так вообще не развернуться. Протягиваю брату миску, тот берет самое красное и откусывает.

— Там пиздец, брат, — хмуро говорит он.

Я сажусь за стол, дотягиваюсь рукой до ящика со столовыми приборами, достаю оттуда нож и зачем-то начинаю очищать кожуру с оставшейся половинки яблока. Иосиф садится напротив.

— Не сказать, что я не догадывался, о том, что там пиздец, — говорю я, закусываю губу и сосредоточенно глядя как ножик тонко срезает красную шкурку.

— Та флешка очень нам пригодилась. Вскрылось много моментов не на поверхности. Но самое главное, та травля, с которой ты столкнулся, она для него, можно сказать, привычна. Не удивлюсь, если у него какие-то психические отклонения. Два года назад у него от рака умерла сестра, она его воспитывала в детстве, заботилась и все такое. Форма была тяжелая, болезнь быстро распространялась, химия не помогла, операция притормозила процесс, но ненадолго. Ну и врачи только руками разводили, да там ничего и не сделать было. Сестры не стало, а главного онколога Боткинской, что руководил ее лечением, стали донимать назойливые сообщения с угрозами. А потом и вовсе мелкие неурядицы начались, то машина сломается, то жена в ДТП попадет, то собака заболеет. Мужик знатно перетрухал, пошел в полицию, но там только руками развели. Доказательств же нет. А дальше еще хуже началось, с похищением родных и конкретной порчей имущества. В общем довели мужика до того, что он в Израиль свалил с семьей и детьми.

Я слушаю Иосифа и боюсь пошевелиться. На ум приходит только одно — Семенов получает удовольствие от того, что делает. Сраный маньяк, который не может остановиться.

— Ну, а с тобой он решил, значит, повторить уже обкатанный сценарий. Сын — это же святое. Он считал, и до сих пор считает, что занимается абсолютно праведным делом — местью. Вот такая философия у человека. Приплюсуй ко всему этому связи, положение и неограниченные финансовые возможности. И все. Готовый мститель без маски.

— Он похоже получает удовольствие от всего этого, — озвучиваю вслух свои мысли.

— Не исключено, — кивает брат. — Я же говорю — психическое отклонение там точно есть. И это хорошо, что ты ко мне обратился именно сейчас. Насколько нам стало известно, там для тебя у него такие испытания припасены еще, что взрыв твоего Майбаха покажется цветочками.

— Про все узнал, значит, — усмехаюсь я.

— Пока нет, — со вздохом говорит Иосиф. — Мне нужно время, чтобы проверить всю информацию с твоей флешки. Поэтому ты здесь. Да-да, брат. Придется потерпеть дня три-четыре. Может неделю. Побудешь здесь, приведешь мысли в порядок. Мне бы не хотелось, чтобы Семенов испытал на тебе весь свой арсенал проблем…

— Я не могу, — ошарашенно говорю я. — А как же Агата?

— За Агатой мы присматриваем, не переживай, — хлопает меня по плечу Иосиф. — С рестораном за неделю ничего не случится. Ну хуже ему уже точно не будет. А мне не хватает пары доказательств, чтобы прижучить этого козла. Все что я сейчас имею — крайне мало. Его адвокаты на