— Мы уже говорили об этом, — отрезала Филиппа, иголос у нее был кислый словно сливовый маринад. — Установили все, чтоследовало установить. Никто не будет убит без крайней необходимости. ГруппаСабрины и Кейры войдет в Рыс-Рун тихо, как мышка, на цыпочках, тики-топ. Вильгефорцавозьмут живым, без единой царапины, без единого синячка. Это мы решили. Хотя япо-прежнему считаю, что следовало бы некоторых проучить. Чтобы те немногие,там, в замке, которые переживут эту ночь, до конца жизни просыпались бы скриком, когда им приснится то, что случилось.

— Месть, — сухо проговорила чародейка изКовира, — есть наслаждение для умов заурядных, слабых и мелочных.

— Возможно, — со спокойной улыбкой согласиласьФилиппа. — Однако наслаждением она от этого быть не перестает.

— Давайте прекратим. — Маргарита Ло-Антиль поднялафужер искрящегося вина. — Предлагаю выпить за здоровье мазели ФрингильиВиго, стараниями которой убежище Вильгефорца было обнаружено. Воистину, мазель,это была добротная, образцовая работа.

Фрингилья поклоном поблагодарила за тост. В черных глазахФилиппы она заметила что-то вроде насмешки, в лазурном взгляде Трисс Меригольд— отвращение. Улыбок Францески и Шеалы она постичь не могла.

— Начинают, — сказала Ассирэ вар Анагыд, указываяна вызванную чарами картину.

Уселись поудобнее. Чтобы лучше видеть, Филиппа заклинаниемприглушила свет.

Было видно, как от скал отделяются быстрые черные фигуры,бесшумные и юркие, словно летучие мыши. Как на бреющем полете опускаются назубцы и навесные бойницы замка Рыс-Рун.

— Почти сотню лет, — буркнула Филиппа, — недержала я метлы между ногами. Еще немного — и вообще забуду, что значит летать.

Шеала, всматривавшаяся в изображение, успокоила еенетерпеливым шиканьем.

В окнах черной громады замка кратко блеснул огонь. Раз,другой, третий. Они знали, что это. Запертые двери и внутренние цепиразлетелись вдребезги под ударами шаровых молний.

— Они внутри, — тихо произнесла Ассирэ вар Анагыд,единственная, кто наблюдал картину не на стене, а вглядываясь в лежащий настоле хрустальный шар. — Ударная группа внутри. Но что-то у них неладно.Не так, как должно бы.

Фрингилья почувствовала, как кровь от сердца отливаеткуда-то вниз, к животу. Она уже знала, что именно не так, как должно было быбыть.

— Госпожа Глевиссиг, — продолжала докладывать Ассирэ, —включает прямой коммуникатор.

Пространство между колоннами зала неожиданно разгорелось, вматериализующемся овале они увидели Сабрину Глевиссиг в мужской одежде, сволосами, перехваченными на лбу шифоновым шарфом, и лицом, зачерненнымполосками маскирующей краски. За спиной чародейки просматривались грязныекаменные стены, на них висели обрывки лохмотьев, некогда бывших гобеленами.

Сабрина указала на них затянутой в перчатку рукой, с которойсвисали длинные полоски паутины.

— Только этого, — сказала она, бурножестикулируя, — тут полным-полно! Только этого! Дьявол меня побери, что заидиотизм, какой провал…

— Говори понятней, Сабрина.

— Что понятней? — взвизгнула каэдвенскаямагичка. — Что тут можно сказать понятней? Не видите? Это замок Рыс-Рун!Он пуст! Пуст и грязен! Это чертовски пустая развалюха! Нет тут ничего! Ничего!

Из-за спины Сабрины выглянула Кейра Мец, с маскирующейраскраской на лице выглядевшая как черт из ада.

— В этом замке, — спокойно подтвердила она, —нет и не было никого. Уже лет пятьдесят. Всего каких-то пятьдесят годков здесьне появлялась ни одна живая душа, если не считать пауков, крыс и летучих мышей,у которых, как известно, душ нет. Мы десантировались не туда.

— Вы проверили, не иллюзия ли это?

— Ты нас детьми считаешь, Филиппа?

— Слушайте обе, — Филиппа Эйльхарт нервнопригладила волосы, — наемницам и адепткам скажете, что это были учения.Заплатите им и возвращайтесь. Возвращайтесь немедленно! И с хорошей миной,слышите? Делайте хорошую мину!

Овал коммуникатора погас. Осталось только изображение настенном экране. Замок Рыс-Рун на фоне черного, усеянного звездами неба. Иозеро, в котором эти звезды отражались.

Фрингилья Виго уставилась в крышку стола. Она чувствовала,что приливающая к щекам кровь вот-вот разорвет кожу.

— Я… поверьте… — выдавила она наконец, не в силахбольше переносить молчания, заполнившего колонный зал замка Монтекальво. —Я… поверьте, я… действительно не понимаю…

— А я — понимаю, — сказала Трисс Меригольд.

— Этот замок, — задумчиво проговорила Филиппа,совершенно не обращая внимания на сообщниц. — Этот замок… Рыс-Рун… следуетуничтожить. Превратить в развалины, в груду кирпичей и камней. А когда об этомдеянии начнут слагать легенды и сказания, надо будет подвергнуть их тщательнойцензуре. Вы улавливаете мою мысль?

— Вполне, — кивнула молчавшая до того ФранцескаФиндабаир.

Ида Эмеан, тоже молчавшая, позволила себе многозначительнофыркнуть.

— Я… — Фрингилья Виго все еще сидела словнооглушенная. — Я действительно не понимаю… Как такое могло случиться…

— Ох, — после очень долгого молчания сказала Шеаладе Танкарвилль, — ничего особенного, мазель Виго. Идеальных людей небывает.

Филиппа тихонько прыснула в кулак. Ассирэ вар Анагыдвздохнула и воздела глаза к потолку.

— В конце концов, — добавила Шеала, выпятивгубы, — с каждой из нас такое когда-нибудь да случалось. Каждую из нас,здесь сидящих, когда-нибудь обольстил, использовал, обманул и выставил напосмешище какой-нибудь мужчина.

«Дитя, я пленился твоей красотой,

Неволей иль волей, а будешь ты мой».

«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;

Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».

(И. В. Гете)

Все уже когда-то было, все уже когда-то случилось и все ужекогда-то было описано.

(Высогота из Корво)

Полдень сошел на лес зноем и духотой, а совсем еще недавнотемная, как жадеит, гладь озера запылала золотом, заиграла солнечными бликами.Цири пришлось заслонить глаза рукой: отраженный от воды свет слепил, отзывалсяболью в зрачках и висках.