«В конце концов в дежурке остался Пал Палыч — он прикроет, а вообще пора брать быка за рога! Ну, думай, Тери, думай! Малый ты не глупый, не всякому в твои двадцать восемь “Бритиш эйруэйз” доверила бы целый департамент».

— Что же делать? — промычал Тери, обращаясь в пространство.

Казаченко демонстративно нахмурился и пальцами прошелся дробью по полировке стола.

— Мне пришлось бы пойти на нарушение существующих законов, чтобы спустить на тормозах ваше дело… Я мог бы сделать это лишь в том случае, если вы готовы пойти навстречу… Министерству внутренних дел и мне как начальнику отдела, в ведении которого находятся въезды всех категорий иностранцев… Мне совсем небезынтересно, кто и с чем к нам приезжает… Что вы можете сказать о членах вашей делегации, как вы их охарактеризуете?

— Я практически не знаком с ними, они из других департаментов, мы познакомились накануне отлёта на совещании у президента компании… Единственный член нашей делегации, с которым мне приходится контактировать по работе, — это мистер Вуд, заместитель начальника департамента по работе с персоналом, по-вашему — отдела кадров… Благодаря его содействию я стал участником симпозиума… Он настоял, чтобы поехал именно я…

Норман замялся. Тень сомнения скользнула по его лицу. Казалось, он не может принять какое-то решение. Казаченко, внимательно наблюдавший за собеседником, приободрил его.

— Похвально, господин Норман, что у вас возобладал здравый смысл!

И уже, как бы между прочим, Олег раздельно произнёс:

— Так что вы хотели добавить о мистере… простите, не расслышал его имени…

— Вуд… Эндрю Аллен Вуд… Видите ли, он долгое время был на дипломатической службе, работал здесь, в Москве… Я право, не уверен, что смею открывать чужие секреты…

— Не волнуйтесь, господин Норман, я гарантирую вам абсолютную конфиденциальность… И потом. Я ведь не скрываю от вас, что, помогая вам, иду на нарушение служебных инструкций… Так что, давайте будем взаимно откровенны!

— Пусть это не покажется вам аморальным… В общем, со слов мистера Вуда, в Москве у него имеется рождённая вне брака дочь… Находясь на дипломатической службе, он влюбился в москвичку… Но никогда об этом не докладывал начальству, так как был бы немедленно уволен и у него были бы большие неприятности… Присутствие на симпозиуме он намерен использовать для встречи со своей дочерью, которой в эти дни исполняется пятнадцать лет…

— А почему мистер Вуд был с вами так откровенен?

— Видите ли, он просил меня о содействии, потому что ему нужен человек, владеющий русским языком… Бывшая возлюбленная — мать его ребёнка — после отъезда мистера Вуда в Англию вышла замуж за какого-то генерала КГБ, который якобы осведомлён, кто истинный отец девочки, поэтому держит её под неусыпным контролем… Мистер Вуд хотел бы повидаться со своей дочерью именно в день её пятнадцатилетия…

— В чём конкретно должно заключаться ваше содействие и когда?

— Пока мистер Вуд мне об этом не сказал. Он только предупредил, чтобы я был готов покинуть зал заседаний симпозиума по его сигналу… Поверьте — это всё, что мне известно!..

— Охотно верю! — совершенно искренне воскликнул Казаченко и вдруг сорвался:

— Черт подери, сколько романтики! Английский дипломат влюбляется в прекрасную москвичку, но его коллеги-пуритане из Форин-офиса никогда бы не разделили его возвышенных чувств…

Олег умолк, поняв, что переусердствовал в выражении своего восхищения находчивостью «ДУБА», а заодно и наивной чистосердечностью Тери.

— Думаю, господин Норман, мы подружимся… Вот мой телефон. — Казаченко протянул англичанину обрывок газеты с написанными на нем цифрами. — Полагаю, совсем не обязательно посвящать ваших английских и московских друзей в подробности нашего общения… Надеюсь, коммюнике об итогах наших переговоров не появится в вашем отчёте о командировке…

— Это не в моих интересах…

— Я тоже так считаю! Сейчас вам принесут чай и вашу одежду, потом я отвезу вас в гостиницу… Хотел бы дать вам совет: постарайтесь не посещать эту дачу… Второй раз увести вас от несовершенного советского правосудия мне вряд ли удастся… И последнее. Возможно, до вашего отъезда нам придётся ещё раз пообщаться, не возражаете?

— Нисколько… А видеокассета?

— Кассета и протокол будут находиться у меня в сейфе… До вашего отъезда…

Глядя в зрачки собеседника, ответил Казаченко. Про себя же подумал: «Теперь уж до конца дней твоих, парень!»

Когда Олег вошел в начальствующий кабинет, Карпов по телефону говорил с адвокатом.

— Я понял, Генрих… Мои следователи сегодня в твоём распоряжении… Да, держим связь… Удачи!

Положив трубку, генерал вышел из-за стола и энергично зашагал по кабинету. Остановился, взглянул на застывшего у двери Казаченко.

— Да ты чего стоишь… присаживайся! — И уже без всякого перехода, будто продолжая внутренний монолог, Карпов произнёс:

— Подготовились «соседи» к рейду основательнее, чем могло показаться на первый взгляд…

Заметив, как Казаченко заёрзал в кресле, жестом остановил его.

— Нет-нет, ты сделал всё правильно… Твоей основной целью был англичанин… По глазам вижу — контакт состоялся. Сейчас доложишь… А вот с «Голубым бризом» проблемы… Переделкинское отделение, как выяснили следователи и Валда, располагает заявлениями от граждан, случайно ночью оказавшихся рядом с дачей «ЧАЙКОВСКОГО», ну, ты ж понимаешь! Мало того — случайно наблюдавших, как хозяин дачи и его гости, — Карпов сгреб со стола лист бумаги, — цитирую:

«В совершенно обнажённом виде бегали друг за дружкой по комнатам, целовались, при этом распивали спиртные напитки. Таким образом, они вероломно пренебрегали нормами социалистического общежития и нарушали общественный порядок».

Генерал брезгливо бросил лист на стол.

— И это при том, что дача «ЧАЙКОВСКОГО» окружена густым кустарником и двухметровым забором по всему периметру… Мы в какое время живём, Казаченко? — Карпов остановился напротив подчинённого.

— В смутное, Леонтий Алексеевич…

— Н-да… У Хахалева имеется ещё пара заявлений аналогичного содержания, якобы поступивших от соседей агента… Валда утверждает, что, судя по стилю, написаны они под диктовку одного и того же человека… Инвалида умственного труда, а не человека!

«ЧАЙКОВСКОМУ», «НУРЕЕВУ», ну, и так далее, менты инкриминируют банальное хулиганство! Да-да, ту самую бессмертную и универсальную 206‑ю, под которую можно подогнать, что угодно и кого угодно… Вернее, того, кто милиции неугоден! Ну а если без шуток, то «соседи» вознамерились прибрать к рукам «Голубой бриз». С помощью переметнувшегося к ним «ДЯГИЛЕВА» решили посадить на крючок «ЧАЙКОВСКОГО», «НУРЕЕВА» и других наших агентов… Разыграли гамбит: ради того, чтобы овладеть всем клубом, пожертвовали «ДЯГИЛЕВЫМ». Он для них — жертвенная пешка, потому и не заботятся они о его прикрытии. Приказали любым способом избежать участия в заседании клуба вчера вечером, он и покинул машину под предлогом передачи лекарства отцу… А «сдали» они его намеренно — в благородство играют. Получите, мол, мавра — вам он нужнее. Рассчитайтесь с ним по своему усмотрению, а для нас он уж сделал всё, что мог…