всему миру, где история отношений между видами не такая напряжённая, и жить бок о бок, если не вместе, считается нормальным. Хотя, это всё равно сложно представить. — У тебя была девушка-вампир? — я показываю на обручальное кольцо. — Раз попробовал с вампиром и на обычных уже не тянет, а?

Он бросает на меня многострадальный взгляд. — Ты будешь удивлена, но вампиры не тусовались с нами.

— Какие же они снобы, — я кладу руку обратно на колени, но начинаю вертеть обручальное кольцо. — Зачем ехать аж в Цюрих? Ты был в бегах от Роско?

— В бегах? — его щеки растянулись в весёлой ухмылке. — Роско никогда не был угрозой. Не для меня.

— Это смело с твоей стороны. Или самовлюблённо.

— Возможно, и то, и другое, — признаёт он. Затем быстро становится серьёзным. — Сложно объяснить доминирование тому, у кого нет прошивки, чтобы это понять.

— Лоу, это была компьютерная метафора? — я получаю ещё один из тех «не дерзи мне» взглядов, и смеюсь. — Ну же. Хотя бы попытайся объяснить.

Он качает головой. — Если бы ты встретила кого-то без носа и тебе пришлось бы объяснить, что такое запах, что бы ты сказала? — он смотрит на меня с ожиданием. И я открываю рот полдюжины раз, только чтобы закрыть его столько же, расстроенная.

— Ага, — он даже не звучит слишком самодовольно. — Вот так было и с Роско. Он был взрослым мужчиной, а я едва достиг половой зрелости, но я всегда знал, что он никогда не победит меня в драке, и он всегда это знал, и все в стае тоже. Как бы сильно я его сейчас ни презирал, я благодарен ему за то, что он достаточно долго не давал мне повода бросить ему вызов.

Без того, чтобы стать деспотичным лидером, — подразумевает он. — Что с ним случилось?

— Сложно сказать. Его взгляды резко обострились, — он облизывает свои полные губы, взгляд устремлён вдаль, во власти воспоминаний. — Я получил звонок и даже не успел заехать в квартиру по пути в аэропорт. Мать открыто выступила против рейда. Она была ранена, и Ана была беззащитна.

— Чёрт.

— Прошло одиннадцать часов и сорок минут с того момента, как я получил звонок, до того, как я подъехал к дому Кэла и нашёл Ану рыдающей в комнате Миши, — его голос лишён эмоций, почти тревожно. — Я был в ужасе.

Не могу представить. Хотя… Может, и могу? Эти первые дни после исчезновения Серены я была так одержима поисками, что не думала ни о том, чтобы помыться, ни о том, чтобы поесть, пока у меня не начала раскалываться голова, а тело лихорадить.

— Ты вернулся в Цюрих? Забрать свои вещи? Чтобы… — Завершить историю. Попрощаться с той жизнью, которую ты построил. Может быть, у тебя там были друзья, девушка, любимая доставка еды на дом. Может, раньше, ты мог позволить себе спать по утрам или отправлялся в долгие поездки на выходные по Европе, чтобы посмотреть на… здания, или что-то ещё. Может, у тебя были мечты. Ты вернулся забрать их?

Он качает головой. — Мой арендодатель отправил по почте пару вещей. Остальное выбросил, — он чешет челюсть. — Мне немного жаль, что я оставил грязную посуду после завтрака в раковине.

Я хихикаю. — Это твоя фишка, не так ли?

— Что? — он поворачивается ко мне.

— Винить себя за то, что ты не идеален.

— Если хочешь помыть за мной посуду, милости прошу.

— Цыц, — я слегка толкаю его плечом, как я делаю с Сереной, когда она тупит. Он напрягается, застывает на мгновение в каком-то бездыханном напряжении, затем медленно расслабляется, когда я отстраняюсь. — Так вот, насчёт доминирования. Кэл — второй по доминированию оборотень в стае? — Это звучит чужеродно, словно подбираешь слова наугад. Как магнитная поэзия.

— Мы не военная организация. В стае нет строгой иерархии. Кэл просто оказался тем, кому я доверяю.

Не может быть ничего более неэффективным, чем произвольные Советы, чьё членство определяется первородством. А люди выбирают себе лидеров вроде губернатора Дэвенпорта. Очевидно, идеального решения здесь нет. — А ему тоже пришлось бросать кому-то вызов, чтобы стать заместителем? Может, Кену?

— Хреново, что я знаю, о ком ты говоришь.

Я хихикаю. — Эй, он так и не представился.

— Людвиг. Его зовут Людвиг. И в нашей стае больше дюжины заместителей, которых выбирают внутри своей своры с помощью системы голосований.

— Свора?

— Это сеть взаимосвязанных семей. Обычно географически близких. Каждый заместитель подчиняется Альфе. После Роско были избраны новые заместители, что означает, что большинство из них такие же новички, как и я. Только Мик сохранил свою должность.

— Ты хочешь сказать, единственный, кто не пытался тебя убить?

— Ага, — его смех мог бы быть пропитан горечью, но сейчас он искренен. — Он и его пара были близкими друзьями моей матери. Шэннон тоже раньше была заместителем.

— Ты её убил? — спросила я будничным тоном, ожидая, что он сейчас меня сбросит с крыши.

— Мизери.

— Это справедливый вопрос, учитывая твои прецеденты.

— Нет, я не убивал пару того, кто раньше менял мне пелёнки, — процедил он, массируя висок. — Чёрт, они оба это делали. Они научили меня кататься на велосипеде и выслеживать добычу.

— Что с ней случилось?

— Она умерла два года назад во время стычки на восточной границе. С людьми, как мы думаем, — он сглотнул. — Как и сын Мика. Ему было шестнадцать.

Мои, конечно, тоже на такое способны, но я всё равно вздрогнула. — Вот почему он всегда такой меланхоличный.

— От него пахнет горем. Всё время.

— Ну, он мой любимый оборотень, — я обняла колени. — Он всегда так добр ко мне.

— Потому что он питает слабость к красивым женщинам.

— И какое это имеет отношение ко мне?

— Ты же знаешь, как выглядишь.

Я тихо рассмеялась, удивлённая сомнительным комплиментом.

— Почему ты всегда так делаешь? — спрашивает он.

— Что делаю?

— Когда смеёшься, ты прикрываешь губы рукой. Или смеёшься с закрытым ртом.

Я пожимаю плечами. Я не знала, но не удивлена. — Разве это не очевидно? — судя