— А...а как же ты? — спросил Ярополк недоуменно переводя взгляд с лица Саломеи на место где скрылась Преслава.

— А что я? — хмыкнула Саломея, — думаешь, я у Альмоша одна была? У царя Соломона семьсот жен было и триста наложниц, а я уж одну-другую соплячку как-нибудь да и перетерплю — вон даже у твоего брата две или три жены уже. Зато так мы точно славян удержим и не только древлян, но и всех остальных. Да иди уже, наконец! Смотри только меч не забудь — в этом лесу сегодня разные девки бродят.

Ярополк не успел обдумать эти слова, а Саломея уже выталкивала его из-за пиршественного стола. Сама же иудейка подсев к волхвам, затеяла с ними нарочито громкий разговор, привлекая к себе все внимание. Благодаря этому и молодому княжичу удалось незамеченным ускользнуть — и вскоре он уже бежал по ночному лесу, вполголоса выкликая молодую княжну:

— Преслава! Преслава!!!

Ответа не было, хотя лес вокруг и не молчал, полнясь шорохами, писком, криками ночных птиц и иными звуками, от которых он даже не мог узнать. Вопреки опасениям Ярополка вокруг не царила совсем уж кромешная тьма — сквозь спутанные ветки ярко светила Луна, в воздухе парило множество светляков, порой подлетающих к лицу юноши. Однако, сколько он не вглядывался в чащу, княжны так и не видел.

— Преслава!!! — забыв об осторожности, громко крикнул княжич.

— Чего орешь-то? — послышался позади недовольный голос, — дома у себя орать будешь.

Голос был молодой, женский — но явно не Преславин. Ярополк хотел обернуться, чтобы посмотреть на говорившую, но не успел: над ухом громко щелкнуло и тут же что-то захлестнуло его горло, так что перехватило дыхание. Юноша замычал, пытаясь сорвать удушающую удавку, когда его сильно потащило в сторону и швырнуло прямо в кусты шиповника. Расцарапанный и злой Ярополк попытался встать, но тут над его головой что-то свистнуло, больно обжигая тело и он снова опрокинулся в кусты. В следующий миг перед ним появилась молодая, — немногим старше его, — девка: широкоплечая, длинноногая со спутанными серо-бурыми волосами. Из одежды она носила лишь длинную, — почти до колен, — безрукавку из волчьих шкур, мехом наружу, а руке держала большой смотанный кнут. Желтые глаза недобро глянули на Ярополка.

— Бегает тут, орет как скаженный, — поморщилась девка, — все зверье распугал, скотиняка.

— Ты кто? — выдохнул Ярополка .

— В гости суется, а хозяев не знает, — скривилась девка, — лисунка я, лешачиха, богинька лесная, если по-вашему. Не слыхал разве про таких?

— Слыхал, — кивнул Ярополк, осторожно притягивая к себе меч.

— Эй, а ну не дури! — прикрикнула лисунка и кнут хлестнул рядом с ним, заставив отдернуть руку, — слыхал он! Коль слыхал, что ведешь себя так? Или не знаешь, что в такую ночь в лес соваться не след? Отдать тебя волкам, чтобы другим неповадно было?

— Отпусти его, сестра, — послышался вдруг нежный голосок сверху. Ярополк, ошалело подняв голову, увидел сидевшую на ветвях ивы еще одну девушку- совсем голую, с упругими грудями и округлыми бедрами. Длинные зеленые волосы окутывали ее тело почти до пят, огромные глаза светились зеленым огнем.

— Устроили тут сходилово, — поморщилась лесная девка, — тебе чего в реке не сидится?

— Отпусти его, — сказала русалка, — видишь, меч Дидько у него.

Лисунка присмотрелась к мечу Ярополка и пожала плечами.

— Против Дидько, конечно, идти не стану — кивнула она, — ну раз такое дело — не трону пока. Получишь ты свою зазнобу — и даже живым из леса выйдешь, поутру.

— Но не даром, — добавила русалка, — кой чего оба оставить должны лесу.

— Оставить? — настороженно сказал Ярополк, — чего это?

— Не боись, — лисунка усмехнулась, оскалившись волчьими зубами, — живой останешься. Закон есть такой — раз в лес пришел, оставь что-то в дар. Сам Дидько тот закон поставил, а значит не тебе его и нарушать, хоть ты всю Его кузню на себе притащи.

— Так и не отказываюсь, —