и… — он останавливается и скользит рукой между моих бедер, слегка дразня мою киску. — Я чертовски сильно люблю твое тело.

Легкое прикосновение вызывает во мне оцепенение, прежде чем у меня появляется возможность снова заговорить.

— Но ты, кажется, наслаждаешься жизнью холостяка, да? Я имею в виду — посмотри на это место, — я машу рукой. — Ты богат и красив, и каждую ночь можешь наслаждаться новой девушкой.

— Зайчонок, — говорит Йен. — Я бы хотел немного уважения. Меня не интересует и никогда не интересовал бессмысленный секс. И у многих богатых людей есть жены.

Жены? Это слово заставляет мое сердце биться.

— Значит ли это то, что ты моногамный?

— Ты думаешь, что я не могу взять на себя обязательства?

— Это то, что ты не хочешь делать, верно? Ты можешь наслаждаться всеми прекрасными фруктами с дерева, и, когда устанешь от этого, у тебя всегда будет много фруктовых садов, чтобы попробовать.

Йен смеется над моей глупой аналогией.

— Почему я? Почему ты заинтересовалась мной, а не каким-то милым молодым человеком, который не имеет никаких вендетт и не заставляет тебя заниматься всякими уловками? Я знаю, что дело не в деньгах. Должен ли я ожидать осуждающего взгляда? Я на несколько лет старше тебя.

— Серьезно?

— Не гуглила меня?

Это бесцеремонное замечание, и я знаю, что он не имел в виду ничего такого, но случайный вопрос задевает мою неуверенность в себе. Я не гуглю, потому что мне неудобно читать. Я не очень умная. Или, по крайней мере, не умна в области книг и никогда не буду. Для такого, как Йен, торгующего миллионами долларов в день, он должен быть мега-умным. В конце концов, это то, что не укладывается в моей голове. Зачем кому-то вроде Йена быть с такой, как я?

— Я почти не пользуюсь компьютером, — говорю я тихо.

Йен резко садится и тянет меня на колени, мои ноги оказываются вокруг его бедер. Его член между нами, готовый снова к делу, но Йен игнорирует это. Обхватывая мое лицо руками, мужчина смотрит прямо мне в глаза.

— Ты яркая женщина. Я восхищаюсь тем, насколько быстро работает твой мозг. Для меня не имеет никакого значения, что у тебя есть какие-то проблемы с чтением и письмом. Это не показатель того, кто ты есть. Ты можешь представить, как я счастлив, что нашел тебя? У тебя есть настоящий недостаток, но не позволяй ему сломить тебя.

Я крепко сжимаю губы, потому что в любую минуту готова заплакать. Мои глаза на мокром месте, и Йен пальцами вытирает их.

— Я вижу свое будущее в твоих глазах, Тайни.

Он опускает ладони на мою задницу и притягивает вплотную к себе и его растущей эрекции.

— И я хочу быть в тебе, по крайней мере, пятьдесят процентов времени.

— Уже?

— Мы были в долгом ожидании тебя. Неделями. И я собираюсь трахать тебя двадцать четыре часа, пока мой член не успокоится. — Йен криво ухмыляется.

— Раз ты так настаиваешь… — я дразню его, находясь на седьмом небе от его слов. Поднимаю свои бедра так, чтобы хорошенько об него потереться, в то время, как мои соски скользят по его волосам на груди.

— Подожди секунду, ты ничего не хочешь мне сказать? — он поднимает бровь.

Я напеваю несколько строк из песни 1970-х годов, ставшей популярной благодаря Дэвиду Кэссиди, моя мама любила ее петь: «Я думаю, что люблю тебя». Йен смотрит на меня, а потом, когда слова доходят до него, он запрокидывает голову и начинает смеяться.

— В один из будущих дней ты будешь чувствовать себя комфортно, чтобы сказать это вслух, но я обязательно завтра сменю рингтон звонка.

На этих словах Йен падает на кровать и приступает к работе надо мной… тщательно. Его рот горячий и требовательный.

— Ложись, — приказываю я на этот раз. Я хочу быть главной.

Йен побуждает меня и кладет руки за голову как ленивый бог. Его обнаженное тело прекрасно. И не только его твердый живот или очевидные мышцы на груди и руках. Именно эти контрасты выделяют его.

Этот мужчина обладает физической силой, но его прикосновения нежные. Темно-коричневый цвет его волос оттеняется загорелой кожей. Его шея сильная и изящная. Бедра выглядят мощными, но они действуют на меня успокаивающе. И его член? Его член является самым большим контрастом из всего.

Настолько мягкий и гладкий, но в то же время твердый, его форма с выступами и венами. Наклонившись, я облизываю его языком от основания до кончика.

Йен выпускает сдавленный смех.

— Я не очень утомил тебя?

— Я только начала, — ухмыляюсь я. Повторяю движение, глотаю его большую головку, работая языком. Прямо под головкой — это нежное местечко, очень чувствительное, и я дразню его, пока член не вздрагивает.

Есть что-то удивительное в том, как ощущается член Йена, как он пахнет и как набухает у меня во рту. Йен не так легко держится, о чем свидетельствует то, как он пальцами сжимает простыни, а его бедра дрожат.

Йен хочет оторвать меня от себя и погрузиться в меня, но ждет… пока. Присев на колени возле его ног, я беру его яйца одной рукой, а другой хватаю основание члена. Своим ртом быстро заглатываю и сосу, сжимая его длину.

— Бл*дь, — пыхтит Йен. — Бл*дь, да.

Он громко дышит. Подо мной его тело напрягается, и я готова принять его. Я хочу попробовать его вкус и почувствовать его освобождение, когда Йен кончит.

Но прежде, чем Йен достигает кульминации, он быстро хватает меня за плечи и отбрасывает на живот. Я приземляюсь рядом с ним, а он ложится на меня. Своей рукой он находит мой клитор и начинает перекатывать между пальцами мою чувствительную плоть. Дыхание обжигает мою шею, и Йен произносит:

— Я буду кончать в твою горячую киску. Всю ночь.

Я содрогаюсь от его грубых слов. Йен поднимает мои бедра и присасывается ртом. Его щетина трет мою нежную кожу, когда он использует свое лицо, чтобы заняться любовью со мной. Я вдавливаюсь в него, желая большего. Он заставляет меня метаться.

Йен вставляет свои пальцы и дразнит сильнее. Я толкаюсь на него, но мужчина останавливает меня, сжимая бедра. Теперь я в его руках. Он сильнее работает своим языком, вверх и вниз по моему клитору.

— Возьми меня там, — задыхаюсь я. — Прямо сейчас. Трахни меня жестко.

Йен рычит, и я чувствую покалывание в клиторе, это заставляет меня содрогнуться. Я на волоске. Шелест упаковки от презерватива наполняет комнату, в которой слышно только наше дыхание.

Одним плавным движением