Йен бурчит.

— Он будет мочиться под себя, когда я разберусь с ним.

— Нет, — я кладу руку ему на плечо. — Это жизнь Малкольма.

Я снова поднимаю вилку. Малкольм имеет свои собственные проблемы. Большие.

Йен по-прежнему злится, и могу сказать, что он еле сдерживает себя. Я задаю ему еще один вопрос.

— Итак, что за игра с Ричардом? Это не похоже на план.

Смена темы отвлекает Йена от мысли о кровавом убийстве Малкольма.

— Я не думал, что буду таким сердитым и ревнивым, когда увижу, что другой мужчина трогает тебя. Но когда он опустил руки на твою задницу и засунул ногу между твоих ног, я хотел оторвать ему голову и махать ей по всему залу как предупреждающим знаком, — Йен проводит рукой по лицу. — Кага всегда был гребаным собственником. Он не любит делиться чем-либо. Ни комнатой, ни такси, ничем. Он испытывает это к младшей сестре своего друга. Мы все это видим, кроме его друга. И он не любит, когда какой-либо мужчина оказывается в метре от нее, но в то же время сам не собирается признаваться в своих чувствах. Я все время изводил его. А теперь посмотри на меня… — Йен разводит руками.

— Теперь что?

— Просто слушать, как ты произносишь его имя, и мне сразу хочется закончить его время здесь, на земле, — он смотрит на меня. — Ешь свой завтрак. Надо работать над проектом Рича, мы уже опаздываем.

Глава 24

Вскоре нам приходится расстаться, так как я должна отправиться на работу. Йен объясняет, что у него есть домашний офис, в котором ему сегодня нужно поработать, и я оставляю его с отчетами финансовых аналитиков, или что там делают венчурные капиталисты.

Около полудня звонит мой телефон. Это текстовое сообщение с неизвестного номера. Я нажимаю на распознавание текста и телефон выдает искаженное сообщение.

«Виктория, было так приятно встретиться с тобой прошлой ночью. Жаль, что нам не удалось закончить. Наш отец хотел взять тебя в высший свет Бруклина на следующих выходных. Перезвони мне.»

Переведенное сообщение звучит хреново. Я думаю, он говорит, что ему жаль, что мы не закончили наш танец. Жду сообщение от Йена.

Когда заканчиваю с этой задачей, снова звонит телефон. На этот раз это моя мать.

— Виктория, — она кричит.

Ох, нет, мое полное имя. Я в беде. Поэтому настраиваюсь.

— Да?

— Ты не пришла прошлой ночью домой, и, если бы мне не позвонил Йен, я бы очень беспокоилась.

Ударяю себя по лбу. Йен опередил мои мысли.

— Извини. Я не знаю, о чем думала.

— Полагаю, я знаю, о чем ты думала, — лепечет мама, смех ощущается в ее голосе.

— Мама!

— Не драматизируй, дорогая. Как думаешь, откуда ты появилась?

Я мямлю что-то вроде «непорочного зачатия», что вызывает громкий смех.

— Я надеюсь, что вы за безопасный секс.

— Господи, мама, да.

— Хорошо, — ее голос смягчается. — Я так рада, Тайни, что ты нашла кого-то. У тебя так давно никого нет.

— У меня есть ты, — отвечаю я.

— Тебе нужно больше думать о своей жизни. Я люблю тебя, — заканчивает она. — Береги себя.

— Я тоже люблю тебя, мама.

Звучит звуковой сигнал, и на экране я вижу Йена.

— Это Йен, — говорю ей. — Я могу тебе перезвонить?

— Нет необходимости. Увидимся вечером.

Я переключаю линию на Йена. Никогда еще я не была такой популярной девушкой.

— Ты ответила на сообщение Хоу? — спрашивает он резко.

— Эм, нет. Я не переписываюсь. К тому же, я не знаю, что ответить.

— Он позвал тебя в ночной клуб в Бруклине. «Виктория, было так приятно встретиться с тобой прошлой ночью. Жаль, что мы не закончили наш танец. Я хотел бы пригласить тебя в «Hightop» в Бруклине в следующие выходные. Позвони мне».

Я слышу треск.

— Я надеюсь, ты ничего ценного не разбиваешь.

Он тяжело дышит.

— Я редко просчитываюсь, но сейчас действительно облажался. Не отвечай ему.

— Не буду.

— Зайчонок, — он делает паузу. — Мне жаль, что я втянул тебя в этот бардак. Не хочу, чтобы ты была с ним.

— Но я хочу помочь тебе, — я протестую. — И, если я не помогу тебе, то не смогу остаться в квартире или еще что-нибудь. Это будет неправильно.

— Иисус, после прошлой ночи ты все еще не можешь принять чертов подарок? — он рычит.

— Особенно после прошлой ночи, — отвечаю я твердо. — Мне нужно идти.

Желчь поднимается в моем животе. Если Йен не позволяет мне выполнить эту работу, тогда все это неправильно. Я не могу принять их, но, черт возьми, он держит меня за яичники, ненавижу мысли о переезде мамы из квартиры. Она была в таком отличном настроении в последнее время и ни разу не прерывала лечение.

Новое место, новая свобода, собственный автомобиль — совершенно другое дело. Когда дохожу до Централ Тауэр около шести вечера, я голодна и расстроена из-за размышлений над своим положением.

— Мисс Виктория, — швейцар приветствует меня кивком головы и фуражкой. — Могу взять ваш велосипед? Мы можем хранить его внизу.

Я благодарна Йену, что он меня проинформировал об этом, иначе я бы отреагировала странно. Имя швейцара — Иеремия, и он обещает позаботиться о моем транспорте. Я неохотно отпускаю велосипед. Он — почти часть меня.

Когда я выхожу из лифта на пятнадцатый этаж, вижу, как женщина везет по коридору стойку с одеждой. Ее волосы черные и прямые, за такие платят пару сотен в высококлассных салонах. Если бы не металлическая вешалка за ее спиной, я подумала бы, что она здесь живет. Высокие каблуки и черное платье, которое подчеркивает ее стройное, модельное тело, она выглядит как жительница одной из квартир.

— Хорошие вещи, — говорю я дружелюбно, вдруг она действительно моя соседка.

— Та, кто живет в 1525, везучая сучка. Ты тоже что-то доставляешь?

Это нормальное предположение, я в велоформе, шлеме и с рюкзаком.

Неловко переминаясь, я киваю. Мои условия жизни слишком сложны, чтобы объяснять их незнакомцу.

— Парень потратил около пятидесяти тысяч на одежду, словно купил большой стакан кофе в Старбаксе. Не меняя выражения лица. Даже когда я сказала ему, что одно платье стоит около пяти штук. Он просто посмотрел на женщину слева от него и спросил: «Ей это понравится?». Она кивнула, и он все оплатил.

1525? Мои глаза округляются. Я поражена этой болтливой женщиной и ее рассказами о продаже одежды. Она снимает свои босоножки на высоченных каблуках с красной подошвой и болтает ремешками на одном пальце. Наклонившись, потирает ноги.

— Должно быть хороший день для