В квартале от себя, на том конце переулка, что был ближе к Лагуне, Люси вдруг услышала визг покрышек. В этом звуке не было ничего необычного, но почему-то он насторожил девушку. Она подняла голову и увидела человека, толкающего продуктовую тележку по перекрестку. По медному оттенку кожи и по прихрамывающей походке Люси сразу узнала Данте. Девушка недоуменно уставилась на него. Однако когда она сообразила, что именно озадачило ее – что Данте не может быть в двух местах одновременно, – позади нее уже слышались шаги.

Она повернулась. И оцепенела.

Над ней склонился какой-то человек; в лицо ей усмехалась отвратительная маска. У нее было время лишь на один вскрик, и ее голос разнесся по улице:

– На помощь!

Рука незнакомца сжалась на ее горле, останавливая крик. Он рывком поднял Люси с земли. Она стала пинаться и вырываться, но мужчина держал ее крепко. Сжав другую руку в кулак, он несколько раз ударил Люси по голове, и ей показалось, что у нее сейчас сломается шея. Неожиданно тело пронзила боль от укола. Мозг накрыло приятной волной, по рукам и ногам разлилось тепло. Люси обмякла, охваченная странной, бесформенной радостью. И поняла, что снова может свободно дышать. Незнакомец выпустил ее. Она еще держалась на ногах, но была невесомой. Она видела мусор на асфальте и пустой переулок и знала, что свободна. Она повернулась, собираясь бежать, – и закачалась. Жуткая маска приблизилась к ее лицу и размножилась. Ей показалось, что сотни масок хохочут над ней. Она попыталась разогнать их, и от этого голова закружилась сильнее.

Люси повалилась вперед, и незнакомец подхватил ее.

Она смутно понимала, что ее подняли на руки. Она видела небо над собой. Облака напоминали острова в фиолетово-синем море, которое вздымалось и опадало в такт волнам в ее сознании.

Незнакомец нес ее к «Таурусу» с открытым багажником. Люси ощутила прилив страха и задергалась. Багажник виделся ей как открытая пасть, которая сейчас захлопнется и проглотит ее. Вяло сопротивляясь, она протестующе постанывала, но незнакомец бесцеремонно сбросил ее в глотку акулы. Люси погрузилась в мир мрака, и мощное течение понесло ее все дальше и дальше в неведомое.

Все люди на видео Тодда Ферриса имели при себе мобильные телефоны.

Это первое, что заметила Фрэнки. Где бы ни оказывался – в парке «Золотые Ворота», в баре, в метро, в кафе, в автобусе, – он везде снимал на видео людей вокруг себя, и все эти люди цеплялись за свои телефоны, будто это была пуповина, связывающая их с остальным миром.

Фрэнки уставилась на собственный телефон, лежавший на журнальном столике перед ней. Сейчас она видела в нем врага. Ее консультант по безопасности подтвердил подозрения Фроста. Телефон взломали. В течение нескольких месяцев он работал на два лагеря, открывая всю ее жизнь Ночной Птице. Сейчас у нее уже был новый телефон, однако от этого весь ужас ситуации не стал слабее. Она чувствовала себя оскверненной.

Теперь Ночная Птица знает о ней все. С кем она встречается. Какие электронные письма или сообщения отсылает или получает. Он подслушивал, когда она погружала каждого своего пациента в его глубоко запрятанные страхи и затем вытаскивала на яркий солнечный свет. Он фактически незримо присутствовал при беседах о самом сокровенном.

Как она им об этом скажет?

Фрэнки сгорала от стыда. Он шпионил за ней не только в профессиональной жизни, но и в личной. Она вспомнила, как в феврале они с Джейсоном возобновили супружеские отношения после нескольких месяцев отдаленности. В то время Пэм не жила с ними. И квартира была в их полном распоряжении. Между ними разгорелась страсть, какой не было долгие годы, и в объятиях Джейсона она теряла контроль над собой. Все это продлилось недолго. Между ними снова возникло отчуждение, но та ночь невероятной близости осталась с ними.

Только вот сейчас она узнала, что в спальне они были не одни. Рядом всегда присутствовал он. Слышал их ссоры. Споры. Признания. Знал об их печалях. Об одиночестве. Не осталось никаких секретов.

Фрэнки попыталась выбросить все это из головы. Она больше не могла думать об этом. Вместо этого сосредоточилась на видео, которое ей передал Тодд. Куда бы ни ходил, он везде снимал лица. Фрэнки уже два часа смотрела ролики, но оставшегося материала было еще на несколько часов просмотра. Тодд сказал, что не видел ни одной из погибших женщин. Их пути не пересекались. Однако у Фрэнки были другие причины, чтобы смотреть видео.

У Тодда тоже пропадало время. Как у Кристи Парк и у Бринн Лэнсинг. Он утверждал, что в своих видениях видел пытки, а потом просыпался на улицах промышленного района под названием Догпатч. Наиболее правдоподобным объяснением было то, что его похищали и накачивали какими-то препаратами, как и тех женщин. Если это действительно так, то где-то в своих путешествиях по городу Тодд наверняка встречался с Ночной Птицей.

Если только сам он не был Ночной Птицей.

На экране Тодд завтракал в кафе. Это было его любимое заведение; оно появлялось как минимум на трех роликах. Он сидел за столиком у окна и держал телефон над коленями, снимая входящих и выходящих посетителей. Кафе представляло собой грязную забегаловку с красной обивкой на диванах и барной стойкой, у которой толпились шедшие с ночной смены завсегдатаи; они обменивались шутками с длиннобородым официантом. За окном Фрэнки разглядела остановку городского автобуса, заправку «Шеврон» и широкую улицу, очень похожую на Маркет-стрит. Камера Тодда перемещалась от одного лица к другому, и перед Фрэнки представали хихикающие подростки, медсестры средних лет в форменной одежде, бизнесмены со стаканами кофе в руке и экзальтированные парни, похожие на беженцев из «Бич-Блэнкет-Бабилон». В Сан-Франциско даже кофейня – это микрокосм.

Все эти люди были Фрэнки не знакомы.

Она нажала «паузу», взяла со стола бокал, налила в него вина и отпила. Вернувшись к просмотру, увидела какое-то представление: школьники пели, как в сериале «Хор». Это было что-то вроде певческого конкурса, и места для зрителей были заполнены до отказа. Тодд направлял камеру на всех, кто был рядом с ним, и на каждого из вокалистов.

Всё чужие лица.

Дверь хлопнула, и в квартиру вошли Пэм и Джейсон. По понедельникам Пэм ходила на вечерний прием в центр реабилитации. Она сняла длинную кожаную куртку и повесила ее в стенной шкаф, Джейсон сделал то же самое со своей замшевой курткой. Когда он вошел в комнату, Фрэнки показалось, что ее обдало холодом. Они не разговаривали со вчерашней ссоры в ее кабинете. Проигнорировав ее, муж поднялся наверх, в их спальню.

Пэм осталась в гостиной. На ней были джинсы и алая шелковая блузка навыпуск. Выглядела она, как всегда, отлично, ее волосы были взъерошены. Сестра взяла бутылку, в которой вина осталось совсем чуть-чуть, и закатила глаза.

– Может, это тебе надо походить в центр, – сказала она.

– Сейчас мне меньше всего нужен твой сарказм.

– А это не сарказм.